Сейчас разучиваем мелодию испанского танца Garrotin.
Преподаватель показал, как она должна звучать в профессиональном исполнении на две гитары:



Хотелось бы когда-нибудь так суметь сыграть.

Глава 4. "Первое путешествие в пространстве и времени"
Быстро разобрав свои вещи и поужинав, Саша, сгорая от нетерпения, начала ныть по поводу прогулки в парке, наблюдая, как мама убирает грязные тарелки со стола в посудомоечную машину.
- Ну, что? Мы идём?
- Сейчас, доча. – Ответил папа, заворачивая хлеб в полиэтилен, чтобы тот не черствел, как вдруг мама зашаталась и поспешила схватиться за стол, чтобы не упасть.
- Ой, что-то меня мутит… - Наташа побледнела и присела на барный табурет.
- Что с тобой? – Максим выглядел взволнованным.
- Тошнит… наверное токсикоз усилился. Пойду, прилягу…
- Мама?! – Саша взвыла. – А гулять?
- Сходите с папой, мне нужно передохнуть.
Максим подошел к дочери и, нагнувшись, поцеловал ее в лобик:
- Ну, готова к прогулке?
- Да.
- А Шерлок?
- Ой! Сейчас… - Саша, громко топая, побежала в прихожую за поводком для собаки.
Когда девочка скрылась, Максим повернулся к жене. Его лицо было обеспокоенным:
- Тебе что-нибудь нужно?
- Нет, я полежу просто…
- Точно?
- Да, все в порядке.
- Хорошо, давай провожу тебя в спальню. – Он взял Наташу под руку и довел до розовой комнаты, где та прилегла на кровать. – Принести воды?
- Да, спасибо. – Она поежилась и укрылась шерстяным пледом, пока муж ходил на кухню за бутылкой минералки. – Вы не долго гуляйте… А то день и так тяжелый выдался.
- Ладно, попробуй поспать. Если что – звони. Сотовый на тумбочке. Свожу Сашку в парк, да и Шерлока выгуляем.
- Пааап… - Из прихожей послышался вой. – помогиии.
- Сейчас, иду… - Максим поцеловал жену и прикрыл дверь комнаты.
Пытаясь надеть зимнюю куртку, Саша запуталась в рукавах, которые категорически отказывались выворачиваться нужной стороной. Дополнял картину Шерлок, который с довольной мордой бегал кругами вокруг чересчур самостоятельной девочки, опутывая ее ноги поводком, пристегнутым к ошейнику, так что та могла упасть на пол в любую минуту.
- Шерлок, сидеть! – Максим прикрикнул на собаку. – Саш, замри, сейчас помогу.
Папа освободил руки девочки из синтепонового плена курточки, взял с полки шарф и повязал вокруг шеи дочери, затем расправил розовый пуховик и помог ей собраться.
- Надень унты.
Саша послушно села на крошечный детский пуфик и начала старательно натягивать зимние сапожки, отороченные мехом, пока Максим одевался сам.
- Пойдем? – спросил он у дочери, когда сборы были окончены.
- Да. – Девочка утвердительно кивнула, сжимая ручками шерстяную шапку.
- Наташ, пока! – Максим крикнул выглянувшей из комнаты супруге. – Я закрою дверь снаружи, а ты поспи.
- Ладно. – Мама, укрываясь пледом, подошла к ним и поцеловала дочку. – Пока!
- Пока, мамулечка.
Дверь хлопнула, Максим пару раз повернул ключ в замке и, держа в одной руке поводок, а в другой Сашину ладошку, изловчившись, вызвал лифт.
На улице подмораживало. Ледяная корка вкусно хрустела под ногами, а с неба падали редкие снежинки, мерцавшие в свете фонарей.
- Как нам попасть в парк?
- Вон, видишь светящийся мост? – спросил Максим у дочери.
- Да.
- Здесь рядом с домом вход на него. Там эскалаторы, так что подниматься не сложно.
- Красивый.
Вместе они пересекли реку, болтая о снеге, зиме и приближающемся новом годе, затем спустились в Нескучный Сад, где Шерлок, почувствовав запах деревьев, начал вилять хвостом и проситься на волю. Максим снял с умной собаки намордник, так как в парке было мало людей, и она вряд ли могла кого-то напугать, и отстегнул поводок. Пастушья овчарка радостно тявкнула и лошадиной рысью поскакала вперед, периодически оборачиваясь и возвращаясь к неспешно прогуливавшимся хозяевам.
- Большой парк. – Сказала Саша, озираясь по сторонам, когда они проходили мимо статуи купальщицы.
- Да, я люблю здесь бывать. Пойдем, поднимемся на холм по тропинке. – Максим указал дочери на дорожку, убегавшую налево вверх. – Только не поскользнись!
Они свернули на протоптанную в снегу колею и начали подниматься к развалинам, видневшимся сбоку от замерзшего пруда.
- Что это? – Девочка указала на тоннель кирпичной кладки, прорезавший холм.
- Когда-то здесь было много маленьких мостиков, соединявших холмы.
- Давно?
- Да, еще когда дедушки на свете не было.
- А ты откуда знаешь?
- Я играл здесь в детстве часто. Жил тут неподалеку. Когда-то мы с друзьями собирались здесь, чтобы поиграть в рыцарей.
- В рыцарей?
- Да. – Максим помог девочке забраться на вершину разрушенного моста, слабо освещенную потрепанным фонарем, затерянным между деревьев. – Помнишь дядю Андрея? У него еще сын, Гоша, на год тебя старше? В гости приезжали несколько раз…
- Да. Грубый мальчишка. – Саша фыркнула, задрав нос.
- Мы с ним здесь познакомились, мне лет тринадцать было.
- Это сколько лет назад? – Девочка замерла и начала считать. – Тебе сколько лет?
- Тридцать три.
- Значит двадцать. – С умным видом заключила она. - Ты старый!
- Ну, смотря с кем сравнивать. – Максим засмеялся. – Вон, смотри, Шерлок палку тащит. Кинь ему.
Большая неуклюжая собака, с вытаращенными от счастья глазами, проваливаясь по пузо в снег, прыгала по сугробам, забираясь на холм с палкой в зубах.
Глядя на своего мохнатого любимца, девочка засмеялась и захлопала в ладоши. Шерлок, виляя хвостом, добрался до вершины, положил подобранную ветку под ноги маленькой хозяйке и закрутился на месте, напоминая слона в посудной лавке, громко лая и припадая на передние лапы.
Саша взяла палку, неуверенно размахнулась, и кинула ее вниз. Пес игриво взвизгнул, развернулся и поскакал за своей новой игрушкой. Когда Шерлок вернулся, Максим увидел, что на дорожке появилась пожилая семейная пара, неспешно прогуливавшаяся с маленьким бульдожкой, поэтому он поспешил пристегнуть их грузного барашка на поводок «от греха подальше». Разочарованный пес посмотрел в сторону уступавших ему по размеру гостей, покорно тявкнул и присел у ног мужчины.
Максим повернулся к дочери и спросил:
- Ну, как тебе здесь?
- Нравится. Здесь тихо.
- Да, я люблю иногда приезжать сюда днем, когда мне нужно сосредоточиться.
- Ты же днем работаешь? – Саша с недоверием посмотрела на отца.
- Я это и имею в виду.
- Как это?
- У меня такая работа. Мне нужно много думать, а для этого важно сосредоточиться. В офисе не всегда это получается, поэтому я и хотел переехать сюда, чтобы можно было иногда работать дома, или здесь, в парке.
- Я тоже люблю фантазировать. – С серьезным видом сказала пятилетняя девочка. – Значит, я тоже работаю.
- А ты о чем фантазируешь? – Спросил Максим, направляясь к тропинке, убегавшей вниз, и указал девочке на особнячок старой библиотеки на противоположной стороне пруда. – Пойдем к тому домику? Там можно посидеть.
- Я о разном: о лете, о цветочках, о том, как мы отдыхаем где-то, о том, что мне мама читает. – Саша сосредоточенно думала о чем-то. – А ты о чем?
- А я о будущем.
- Как это?- Девочка недоуменно посмотрела на отца.
- Это моя работа.
- Я не понимаю. Научи.
- Сейчас, присядем на лавочку, и я попробую тебе объяснить.
Они подошли к заснеженной усадьбе, стоящей над Москвой рекой, и присели на старую деревянную скамейку, к поручню которой папа привязал за поводок собаку.
- Смотри, Сашок, - он указал на их новый дом, стоящий на другом берегу, и на набережную, по которой время от времени проносились автомобили. – Видишь, много разных машин едет?
- Да. А вон наша квартира и комната с круглым окошком.
- Ага. Хочешь, поиграем?
- Да.
- Я завяжу глаза шарфом и буду называть тебе цвета, а ты будешь смотреть на то, какие машины будут проезжать, и говорить мне, угадал я или нет.
- Хорошо.
-Чтобы не запутаться, давай, я буду называть машины, которые будут ехать слева направо, от того моста до этого, красивого.
- Ладно.
Максим снял шарф, застегнув поплотнее высокий воротник куртки, и завязал свои глаза, дав девочке возможность убедиться, что он ничего не видит.
- А теперь считай до десяти, чтобы я сосредоточился, и после того, как досчитаешь, начнем.
- Раз, два, три, четыре, пять, - Саша старательно загибала пальцы в розовых шерстяных перчатках. – Шесть, семь, восемь, девять, десять. Води!
Она взглянула на отца, который расслабленно сидел, положив руки на колени и откинувшись на не очень удобную спинку лавки. Максим на мгновение задумался и начал говорить странным, приглушенным голосом:
- Смотри внимательно. Красная.
Девочка перевела взгляд на дорогу и удивленно уставилась на проезжую часть, по которой ехал старенький красный седан.
- Угадал!
- Черная.
- Да.
- Черная опять.
- Да.
- Сразу две – синяя и серебряная.
- Да.
- Белая.
- Ага.
- Странная какая-то, нос как будто бордовый, а зад темно синий.
- Раскрашенная едет.
- Здорово! – В голосе Максим читалось торжество. - Сейчас зеленая…
- Правильно! Как ты угадываешь? – Саша удивленно посмотрела на папу. – Объясни.
Максим снял с лица шарф и улыбнулся девочке:
- Ты тоже так можешь!
- Я? Как?
- Давай научу. Закрой глаза, я завяжу тебя шарфом.
Саша покорно сделала то, о чем ее попросили. Максим обернул ее лицо в несколько слоев мягкой серой шерстью машинной вязки, стараясь не закрыть носик и рот.
- Видишь что-нибудь?
- Неа.
- Сядь поудобнее и расслабься. Дыши глубже, главное не бойся, я рядом. – Он сел поближе к дочери и положил свою руку на ее коленку. – Я с тобой. Когда я скажу, дыши глубже и начинай считать до десяти.
- И все? – Девочка чувствовала себя неуверенно.
- Пока будешь считать, вспомни, как выглядит место, где мы с тобой сидим. – Максим старался говорить медленно и спокойно, немного растягивая слова. – Представь, что видишь его со стороны.
Он поцеловал ее в щечку ниже шарфа и продолжил:
- Подумай, будто у тебя внутри живет маленькое светлое облачко, которым ты управляешь. Пусть оно вылетит вот отсюда. - Папа дотронулся рукой до ее макушки. – Фантазируй, будто это облачко и есть ты. Когда сможешь вылететь вверх, не бойся, оглянись по сторонам, и ты увидишь, как мы с тобой сидим на лавочке, а рядом привязан Шерлок. Дальше я подскажу, что делать, главное, не бойся! Готова?
- Попробую…
- Не попробуй, а именно сделай. – Папа немного сжал ее коленку пальцами. – Начинай!
- Хорошо. – Саша зажмурилась еще сильнее под шарфом и начала считать. – Один, два, три, четыре, пять…
Она начала проваливаться внутрь себя по мере того, как вспоминала, как выглядит то место на вершине холма над речкой, где они сидели:
- Шесть, семь, восемь… - Она почувствовала, как облачко, которое на самом деле жило у нее внутри, начинает немного жужжать и шевелиться, устремляясь вверх, так что ей даже стало немного страшно. – Девять, десять!
Жужжание усилилось, Саша почувствовала, как взлетает с облачком вверх, в воздух, удивляясь сама себе, внутри что-то лопнуло, как воздушный шарик, и она обнаружила себя сидящей внизу на лавочке у красивого белого домика. Рядом с ней сидел папа, а Шерлок, немного поскуливая, лежал на снегу и смотрел на ту нее, которая висела в воздухе на высоте нескольких метров.
Она не поняла, что происходит и хотела было заплакать, как вдруг услышала, вернее, почувствовала, рядом приятный папин голос.
- Привет, малыш!
Едва она посмотрела, точнее, подумала о том, что хотела бы посмотреть направо, ибо смотреть ей было нечем, так как у облаков нет глаз, как все вокруг развернулось, словно от порыва ветра, и она увидела, что в воздухе рядом с ней висела какая-то переливающаяся сиреневыми тонами вспышка, во всполохах которой невообразимым образом чувствовался отец. Казалось, где-то перед ее мысленным взором мелькает фотография.
- Папа?! – Саша решила было скривиться и заплакать, но кривиться и плакать было нечем.
- Да, дочь, не бойся, это я. – Вспышка улыбнулась, и Саша почувствовала, как от Максима исходит что-то большое и теплое, как будто он ее бесконечно любит.
- Что это? Мне страшно.
- Не волнуйся, со мной ты в безопасности. Посмотри по сторонам! Разве не увлекательная игра? Ты можешь видеть все с завязанными глазами.
- Так все могут?
- Нет.
- Мама может?
- К сожалению, нет.
-А нас видно?
- Для обычных людей нет. Нас видят кошки, собаки, некоторые люди. Остальные видят лишь как мы с тобой, – Максим развернул мир в сторону земли, - сидим на лавочке, и я разговариваю.
- Это волшебство?
- Да, и мы с тобой настоящие волшебники. – Максим был доволен произведенным впечатлением.
- А мы добрые или злые?
- Не понимаю.
- Ну, волшебники?.. - Казалось, душа девочки пыталась осознать происходящее. – В сказках все волшебники делятся на злых и добрых.
- Это зависит от тебя, ты можешь делать и зло, и добро… А можешь просто жить, оставаясь посередине.
- А ты какой?
- Стараюсь быть добрым. Я стремлюсь помогать людям.
- А как им можно помочь? У тебя же сейчас нет рук и ног?
- Здесь можно делать много удивительных вещей. Ты научишься постепенно.
- Расскажи…
- Можно оказаться где угодно, можно поговорить с кем угодно, можно увидеть будущее и прошлое, но, что самое важное, можно выбрать то будущее, которое принесет счастье людям, и сделать его реальным. В этом и состоит моя работа.
- Но как ты делаешь будущее?
- Я покажу тебе как-нибудь. Я не то чтобы его делаю, я его выбираю и притягиваю, стараюсь развернуть мир в нужную сторону, чтобы оно пришло само, задаю курс, а делают его люди.
- И получается?
- Ну, я пока только учусь, занимаюсь этим всего несколько лет, с того момента, как ты родилась, но кое-что уже получается. Я стараюсь направлять людей. Я заглядываю в будущее в той области, которая нужна для моей работы, и записываю его, пытаюсь проложить маршрут, как в сказке о хлебных крошках. Помнишь такую?
- Да, мама читала.
- Вот и я так же. Помечаю дорогу, а дальше все уже зависит от конкретных людей, от каждого человека, который работает, делает свое дело и следует по маршруту, который я намечаю. Иногда получается, иногда нет, будущее, оно, ведь, от каждого зависит. Может настать, а может нет.
- А как люди понимают, куда идти?
- Я пишу цели, которые надо достичь, пишу задачи, объясняю, почему это будет хорошо для всех. Если люди верят мне, они идут по следу. Каждый человек в глубине души ведь стремится к хорошему, и хочет дойти туда самой короткой дорогой.
- А если ты поведешь не туда… Ну, например, захочешь туда, где людям будет плохо? Так бывает?
- Так может быть. И есть люди, которые пытаются вести не туда, иногда даже используют таких людей, как я и ты, чтобы раскрутить мир не в ту сторону, так как хотят получить что-то для себя лично, например, деньги или власть. Меня даже звали работать такие люди. Но, если использовать эту силу в ущерб другим, мир ответит тебе тем же. Здесь на души действуют странные силы: можно проложить путь не туда, но люди со временем поймут это и совместными усилиями развернут мир так, чтобы было лучше для большинства, и тебя раздавит. Когда мы прокладываем путь, мы тратим частицу души, и если мир переворачивается в другую сторону, нас может зацепить за эту частицу и утянуть под него. – Максим почувствовал, что дочь теряет ход его мыслей, и постарался объяснить проще. - Помнишь, у тебя шнурки на ботинках развязались осенью, когда мы на Арбате гуляли, и ты упала?
- Да… Я штанишки порвала тогда.
- Здесь то же самое. Если ты проложил неверный путь, а мир развернули в другую сторону, получается, будто ты наступаешь на шнурок и падаешь носом вниз. - Максим старался объяснять нагляднее и перед Сашиным взором вспыхивали сияющие картинки, иллюстрирующие то, о чем говорил отец. – Больно, правда?
- Да.
- А здесь это еще дополняется тем, что ты раздваиваешься: одна ты падаешь на этой дорожке, когда мир развернулся против твоей воли, а вторая продолжает идти по тем же крошкам, будто ничего не изменилось, и уходит туда, где нет будущего. В темноту, где мир не развернут нужной стороной. И неизвестно, какая ты настоящая, а какая нет. А там, в темноте, все может быть по-другому, может не быть твоих родителей, может не быть твоего дома, и оттуда очень тяжело вернуться, потому что сил остается мало.
- Это сложно. Как ты с этим живешь?
- Привыкнешь, но будь осторожна. Помнишь, я лежал в больнице месяц в том году?
- Да.
- Я тогда ошибся. Хотел очень быстро изменить ситуацию к лучшему, а люди не приняли тот путь, так как не поняли, что он правильный. Он предполагал много трудностей в начале дороги и большой успех через год, но людям стало страшно, что многие из них пострадают в первое время, поэтому их совместная воля перевернула мир, и меня утянуло на другую дорожку. Здесь осталось тело с крохами моей настоящей души, а основная часть меня ушла туда… - Тело Горского содрогнулось от воспоминаний. – Это было ужасно. В том мире почти не оставалось энергии людей, и он начал распадаться. Мне удалось вернуться только чудом. С тех пор я стараюсь быть аккуратнее, не меняя все разом.
- Я помню, ты ходил угрюмый тогда, почти не разговаривал с нами, когда мы навещали тебя в больнице.
- Прости меня. Я очень хотел вернуться к тебе.
- Я тоже тебя люблю, папа. - Казалось, Сашину душу переполнил свет, ее понесло к отцу, и она слилась с его вспышкой, купаясь в любви, как в теплом море летом. – Как там наша мама?
- Можешь посмотреть. – Папа улыбнулся. – Просто подумай о ней.
Саша на мгновение сосредоточилась, переливаясь всеми цветами радуги, это любовь в ее душе рождала какую-то удивительную энергию, мерцающую, как искры, когда шерудишь палкой угли в мангале. На мгновение мир замер, потом закрутился в бешеном ритме, и она, за мгновение перемахнув через реку, влетела в окно родительской спальни.
Мама, уставшая и бледная, лежала, свернувшись калачиком на большой розовой кровати, под шерстяным пледом и дремала, тихо посапывая. На секунду Саше показалось, что ее веки дрогнули, и женщина развернула голову к ней навстречу, но это была иллюзия. Несомненно, она чувствовала присутствие дочери, но не могла понять, каким образом, может быть, та ей снилась.
Тем временем дымчатая кошка, спавшая в ногах у матери, сладко потянулась, обнажая когти, пошевелила ушками с мохнатыми кисточками и открыла глаза, уставившись в упор на Сашу.
Соня узнала свою маленькую хозяйку и ни капельки не испугалась, наоборот, с интересом наблюдая за ее перемещениями по комнате. Саша с теплом посмотрела на мохнатую подружку и почувствовала, как подарила кошке частицу своей любви, при этом в душе энергии не поубавилось, а наоборот, счастье запульсировало с новой силой, будто пламя разгорелось сильнее.
- Давай возвращаться. – Почувствовала девочка мысли своего отца. – На наш холм поднимаются люди, это небезопасно.
Ей показалось, что отец схватил ее, словно сачком, мир замерцал, и они вернулись к зданию старой библиотеки, к которой приближалась пожилая семейная пара.
- Как нам попасть обратно?
- Представь, будто ты влетаешь обратно в свое тело, считай до десяти и постарайся увидеть мир своими человеческими глазами. – Максим на секунду задумался. - Вернее, увидеть не удастся, у тебя глаза завязаны, поэтому постарайся почувствовать, как ты сидишь на лавочке, холодный ветер обдувает твое лицо, снег хрустит под ногами, а рядом с тобой сижу я.
- Хорошо… Раз… Два… Три…Четыре… Пять… Шесть… - Саше почудилось знакомое жужжание. – Семь… Восемь… Девять… Десять…
Шарф привычно уколол ее лицо шерстяной ниткой, к щечке прикоснулась снежинка, коленку сжала папина рука, а над ухом послышалось сопение Шерлока, выражавшего обеспокоенность от приближения чужих людей.
- С возвращением, малыш! – Максим помог ей снять шарф с лица.
- Это было здорово! – Саша пришла в себя и обняла отца. – Хочу еще как-нибудь полетать!
- Ладно. – Максим улыбнулся, вспоминая свои эмоции после первого эксперимента с душой. – Только обещай мне две вещи.
- Какие?
- Во-первых, никому не говори о том, что ты умеешь! – Он был очень серьезен.
- Даже маме?
- В первую очередь маме! Иначе она будет волноваться. Пусть это будет наш с тобой секрет.
- Хорошо… - Саша расстроилась.
- А, во-вторых, пока я тебе не разрешу, не летай без меня! – Его глаза страшно блеснули.
- Почему?
- Потому что ты пока не умеешь контролировать одновременно и душу, и тело, и с телом может что-нибудь приключиться, а еще, потому что неизвестно, кого ты можешь встретить в пространстве и времени и куда залететь, не все его обитатели и секторы безопасны для маленьких девочек. Это опасно! Я не хочу потерять тебя.
- Обещаю-обещаю… - Саша поцеловала отца в щеку. – Только давай летать вместе иногда. Научи меня всему, что сам умеешь. Я очень хочу.
- Хорошо. Теперь я частенько буду работать дома, так что мы сможем больше времени проводить вместе. – Максим крепко обнял дочь. – Отвязывай Шерлока и пойдем обратно. А то мама проснется и будет волноваться.

Открываешь интернет, а там приятность.
Вот за такие мелочи я и люблю Яндекс, используя его уже лет семь-восемь:

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Так случилось, что последний раз я был в отпуске сразу после свадьбы, в августе 2007 года. После этого один геморрой накладывался на другой, они пузырились всё больше и больше и вылезали из трусов моей жизни отсутствием денег в самый подходящий для отпуска момент времени, поэтому отдыхать просто не было возможности, сюда же добавлялась частая смена работы, что накладывало дополнительные ограничения, вынуждавшие Ню дважды отдыхать без меня.
Ни шатко, ни валко, я на последнем издыхании дополз до конца 2009 года и решил, что пора прекращать сиё изнасилование организма, тем более что работа, на которую я перешёл в начале октября, мне наконец-то понравилась и по функционалу, и по денежному довольствию, впервые с приснопамятного «Нечто» 2004-2006 гг.
Я не стал дожидаться положенного по закону отпуска в апреле месяце и, почувствовав некоторую уверенность в завтрашнем дне, в конце осени, заранее, пока не началось зимнее буйство цен, приобрел нам с супругой новогодний тур в Будапешт. Я честно звал с собой нескольких друзей, одна пара даже вначале согласилась, но, постепенно, все не смогли по той или иной причине, и мы собрались ехать вдвоём.
Мы улетели вечером 30 декабря, так что я даже не прогулял ни дня на работе, сбежав из офиса в три часа пополудни. Шереметьево, заслуженно носящее звание самого поганого аэропорта Москвы, встретило нас традиционно неудобной организацией транспортных потоков, но Венгерская авиакомпания Malev сгладила неприятные эмоции от авиатранспорта, особенности которого я успел позабыть за два с половиной года.
Обуда («старая Буда» прим. авт.), где мы должны были жить, встретила нас мягкой Центрально Европейской зимой с плюсом днем и минусом ночью. Вообще, зима в этой части нашего континента довольно странная: бывает и большой плюс, и большой минус, и огромные перепады. Так, 23 декабря, как нам рассказала гид, был совершенно жуткий перепад более чем на сорок градусов за сутки – ночью было -20С и снегопад, а днем скакнуло до +21С. Но нас, слава Богу, погода баловала – было от -3 до +6, правда, пару дней нам докучал пронизывающий ветер, а в день отлета за ночь выпало сантиметров двадцать снега.



Вылетая из Москвы без сил, я специально заказал хороший СПА отель, предполагая, что мы с женой будем «блондинками» вялиться в знаменитых на весь мир термальных источниках Венгерской столицы, лишь пару раз сделав вылазку в город для осмотра достопримечательностей, но я ошибался. Отель, и правда, оказался шикарным, а источники, превзойдя все ожидания, вернули меня к жизни на удивление быстро, так что уже 31 декабря мы решили заказать прокат машины и посетить Вену и Братиславу, благо эти два города расположены в двух часах по автостраде от места нашей дислокации.



Должен отметить, что решение об аренде машины было правильным не только из-за возможностей побывать в Австрии и Словакии, но и из-за свободы перемещения по самому городу. Живя напротив острова Margitziget, мы осознали все транспортные проблемы, связанные с разделением Будапешта напополам широченным Дунаем, достигающим километра в ширину, что затрудняло перемещение между районами.



Сам город просто очарователен: Буда, расположенная на одном берегу реки, пленяет своим королевским дворцом и очень интересным холмистым ландшафтом, напоминающим корону с зубцами из классических вилл.


А Пешт, с другой стороны Дуная, увенчан огромным Парламентом витееватой архитектуры, лишь на 36 сантиметров уступающим лондонскому, дополнен Площадью Тысячелетия, Собором Святого Иштвана и покрыт сеткой старинных улочек, разбегающихся по равнине, где, подобно Праге, можно просто бродить часами.



История была довольно жестока и к Венграм, которые, как было генетически установлено, происходят от кочевников, обитавших на территории российской Башкирии, так и к Венгрии. С начала татаро-монгольского ига и вплоть до 1989 года Венгрия была свободной лишь… двадцать лет, все остальное время она относилась то к Австрии, то к Турции, то к фашистской Германии, то к Советскому Союзу, постоянно поднимая восстания и ища союзников для освобождения. Должен отметить, что, по сути, оккупация страны СССР, после ее освобождения от фашизма и подписания Варшавского договора, события 1956 года с вводом тяжелой бронетехники и расстрелом восставших под руководством Имре Надя венгров, наложила отпечаток на отношение к русским.



Здесь нет такого дружелюбия, которое свойственно Чехии, Словакии, отдельным странам бывшей Югославии и других союзных государств. Разумеется, многие венгры старшего возраста помнят русский, как мы несколько раз убеждались во время поездки, но не все они радушно к нам относились. Во время новогоднего праздничного ужина, который мы провели в банкетном зале отеля, присутствовало довольно много Будапештцев пожилого возраста, которые просто оплатили новогоднюю ночь, чтобы не проводить ее дома, из них половина, которая бывала в СССР, была настроена к русским дружелюбно: услышав русскую речь, подходили познакомиться. Вторая же половина, напротив, фыркала и отворачивалась, как от людей второго сорта, с выражением лица, явно говорившим: «Ruszkik Haza!» («Русские домой!» прим. авт.).
О таком же двояком отношении, судя по всему, вполне заслуженном, говорит и обилие памятников в городе – ряд из них посвящен благодарности за освобождение от фашизма, а ряд советскому геноциду, унесшему жизни сотен тысяч венгров. Даже Музей Террора, расположенный на главном проспекте Будапешта, оформленный вереницами фотографий замученных в этом здании венгров, где вначале располагалось отделение гестапо, а затем КГБ, посвящен двум режимам одновременно: террору фашистов и террору Советского Союза. Так же в городе есть ряд монументов, посвященных 1956 году и другим печальным событиям социалистического периода.



Признаюсь честно, впервые за всю свою жизнь, я почувствовал себя несколько неловко, испытывая стыд от того, в чем исторически виновна наша страна, которую я искренне люблю. Я начал понимать, что ощущают немцы, выделяющие значительные средства потомкам жертв Освенцима и других концлагерей. Но, не будем о грустном.
Освоившись с непривычной мне коробкой автоматом, в один из дней мы решили поехать в столицу Словакии Братиславу, расположенную примерно в 225 километрах от Будапешта. Проезжая по прекрасной автостраде, соединяющей эти две далеко не самые благополучные страны Европы, я понял, что мои опасения о скором закате российских нефтегазовых компаний и всей нашей экономики вместе с ними не напрасны. Вдоль дороги постоянно встречались ветряные электростанции, а в самом Будапеште, к слову сказать, большое число обычных панельных жилых зданий переведено на полностью автономное энергообеспечение за счет солнечных батарей. Дополняли картину всё более часто встречающиеся автомобили с гибридными двигателями, которые в РФ, жутко гордящейся открытыми у нас производствами устаревших Логанов и Фокусов, даже не продаются.
Что уж говорить о более развитых странах, чем наши бывшие коллеги по соцлагерю. С сожалением приходится отметить, что то, о чем я стараюсь писать в «Береге Медвежьей Кости», скоро станет реальностью.
Сама Словакия, по виду более бедная, чем Венгрия, встретила нас очаровательными маленькими поселками и сказочно низкими ценами. Даже Братислава оказалась таким небольшим городом, что мы… ее просто проехали, осознав, что она осталась позади, только прокатившись вперед на 42 километра. Вернувшись, мы нашли ее исторический центр камерным, но очень милым. Поскольку было воскресение, почти все заведения были закрыты, но мы все же смогли выпить чудесного горячего шоколада в промежутке между осмотром королевского дворца и бесконечными блужданиями по улицам, на которых то тут, то там встречались забавные статуи.



Возвращаясь обратно затемно, мы заехали в большой торговый центр, аналогичный московской Меге и с тем же девелопером в лице Икеи, на окраине Словацкой столицы. Однако мы нашли, что в Словакии не самый лучший шоппинг – одежда, даже известных марок, отличалась достаточно плохим качеством, аналогичном поставляемым в Россию вещам, адресованным странам третьего мира, и скучной цветовой гаммой черных и серых тонов.
На следующий день у нас была запланирована Вена. Об Австрийской столице, расположенной в 270 километрах от Будапешта, стоит написать особо.
Этот город произвел на нас особое впечатление – исполненный имперского величия некогда огромной Австровенгрии, он полон удивительных зданий, застывших в помпезном великолепии. По размерам его исторический центр напоминает московский, посему мы не могли рассчитывать на то, что осмотрим его целиком за один день, и ограничились ключевыми памятниками.


Признаюсь честно, я бы очень хотел туда вернуться еще раз, чтобы посвятить не меньше трех дней на осмотр этого прекрасного образца классицизма. Мы же успели пройти по «Большому кругу», вдоволь насладившись дворцами, включая знаменитую резиденцию Хофбургов, костелами и роскошными виллами.



Хотел написать пару слов о главной достопримечательности города, Соборе Святого Стефана: (1) он (2) изумителен.
Снаружи, кажется, что он слеплен из теста искусным кондитером и покрыт разноцветной глазурью. Внутри же он прельщает искусной резьбой по камню и парящими сводами, покоящимися на изысканных колоннах. Он чем-то напомнил один из моих любимых домских соборов – сердце Сиены, с той лишь разницей, что тот полон тосканского тепла и веселья, а этот замер в холодном нордическом великолепии замка снежной королевы.



Пройдя исторический центр насквозь, мы посвятили пару часов шоппингу на Mariashalfer Strasse, магазины которого являются любимым местом времяпрепровождения австрийцев, избегающих бутиков в центре города, наполненных туристами, приобретающими вещи втридорога. Здесь же, в этом раю шопоголика, цены на вещи заметно ниже московских, а распродажи проходят по-настоящему, а не путем предварительного увеличения цены вдвое для последующего объявления скидки в 30%, чем грешат российские ритейлеры. Отдельно стоит отметить качество: я в очередной раз убедился, что в Россию стараются свозить второсортное барахло. Больше добавить нечего.


В целом, хочу отметить, что я остался удивительно доволен поездкой. Пожалуй, это мой лучший отпуск из всех что были. Он даже переплюнул Италию. Можно сделать ряд конструктивных выводов:
Во-первых, я больше не боюсь брать в аренду автомобиль, ибо это чрезвычайно удобно и выгодно, особенно со свойственным русским талантом смотреть по сторонам в поисках халявы, который я у себя, наконец, обнаружил. Мы ни разу не платили за парковку, хотя в компании по аренде автомобилей утверждали, что в центре городов все паркинги платные. Это неправда: если не полениться и проехать круг по кварталу, можно найти множество маленьких улочек, в пяти минутах ходьбы от исторических памятников, где бросают машины знающие местные жители.
Во-вторых, очень важно позволять себе маленькие приятные мелочи вроде свежевыжатого сока в СПА, несмотря на его запредельную цену, ибо именно это и позволяет почувствовать себя на отдыхе.
В-третьих, я придумал, как идеально посещать Вену и другие города Центральной Европы. В следующий раз я планирую приехать в Братиславу, где можно очень дешево снять отличный отель, выгодно взять в аренду автомобиль и дешево стоит еда. А уже оттуда стоит посещать все окружающие столицы. Та же Вена – всего в 72 километрах, то есть в получасе езды по автостраде, а цены различаются вдвое, а то и втрое, а поездка до них по хорошей трассе по времени ничем не отличается от поездки на работу в Москве

В заключение, хочу пожелать, прежде всего себе, чтобы этот год прошел так же прекрасно, как новогодние праздники, и стал самым лучшим в моей жизни до сегодняшнего момента, но при этом самым худшим по отношению к следующим, чтобы каждый последующий новый год приносил все больше и больше радости и счастья!
Вам же уважаемый читатель, хочу пожелать вот что: если Ваш новый год был великолепен, то пусть вся Ваша дальнейшая жизнь строится по тому же принципу, что и мое пожелание самому себе. Если же Вы по той или иной причине остались недовольны своим новым годом, пусть это будет Вашим самым худшим событием в наступающем году, а каждый следующий день приносит лишь радость и счастье!

Глава 3. "Менторы".
Биржевые индексы лихорадило уже третий месяц подряд. Всем мало-мальски сведущим людям давно уже стало очевидно, что вторая волна кризиса, начавшегося с обвала китайского рынка в августе год назад, придется на начало следующего года и похоронит останки российской нефтяной промышленности, перегруженной долгами, однако, лидеры государства продолжали талдычить с экранов о том, что нашу страну это мало затронет.
Ведущие ОРТ с улыбками до ушей рассказывали о плановых совещаниях, Владимира Анатольевича Медвутина с лидерами российских предприятий, посвященных переходу к модернизационной экономике.
- Минувший год, хоть и был непростым, показал устойчивость нашей экономической модели. – Уверенно докладывал с экранов шикарно выглядевший для своих пятидесяти пяти лет президент. – Подводя итоги одиннадцати месяцев 2020 года, можно сказать, что ряд отраслей экономики развивается по оптимистичному сценарию...
- Эх, Владимир Анатольевич, мы же вас еще пять лет назад предупреждали, что если не поменять систему, то в этот кризис бюджету настанут кранты… - Проворчал Максим Петрович, выключая стереотелевизор новейшей японской разработки. – И что теперь? Если сейчас не придумать что-нибудь, в следующем году люди начнут выходить на улицу, потому что промышленность встанет, и вся работа последних десяти лет псу под хвост.
В этот момент на столе зазвонил видеотелефон, вопреки обыкновению не определив номер абонента.
- Алло. - Горский снял трубку:
- Максим Петрович, добрый вечер! – На экране показалось лицо одного из советников администрации Медвутина. – Сразу перейду к делу, через час начнется экстренное заседание комитета по…
- По планированию под руководством вице-премьера Королева. – Перебил его Горский. – На повестке дня разработка комплекса мер по предупреждению последствий второй волны кризиса, вызванной дефолтом ваших замечательных нефтяных компаний, о котором мы делали доклад еще два года назад.
- Но…
- Да, забыл добавить, что вы уже выслали транспорт за всеми участниками, моя машина будет здесь через… – Максим Петрович посмотрел на часы.
– Пятнадцать минут. – Лицо чиновника исказилось в гримасе.
- Я вас расстрою.
- Не понял?
- Она застряла в пробке на Якиманке. И мигалка, которой вы так гордитесь и с которой ездили в аэропорт за тещей на прошлой неделе, ей не поможет, потому что… - Максим задумался. - Потому что не поможет.
- Я одеваюсь и иду к метро. – Добавил он ошарашенному помощнику. – Буду у вас через час. Конец связи.
Экран видеотелефона погас.
- Господи, как я устал. Так хотелось побыть дома сегодня вечером. – Максим отпил глоток зеленого чая и поставил чашку на стол в библиотеке с круглым окном, выходившим на Москву реку. – Предупрежу своих.
Он набрал номер жены, задерживавшейся на работе в салоне красоты, а затем позвонил десятилетней дочери:
- Привет, пап!
- Сашка, привет! – Голос девочки всегда заставлял его улыбаться. – Как вам елка?
- Хорошо! Матильда переодела нас с Лёликом в костюмы клоунов. – Девочка включила камеру в телефоне. – Смотри.
Максим с удовольствием посмотрел, как дочка начала корчить рожи, будучи наряженной в цветастый колпак с искусственной шевелюрой.
- Лёлик, помаши папе ручкой! – Крикнула Саша брату.
Из-за плеча дочери показался светленький пятилетний мальчик, которого няня приподняла на руках.
- Ты хочешь мне сказать, что не посидишь с нами вечером? – Девочка выглядела расстроенной.
- Да, малыш, ты ведь сама все знаешь…
- Я думаю, что сегодняшний вечер тебе не понравится. – С серьезным видом ответила дочь. – Я вижу много людей, все ругаются, а ты грустный. Тебе сегодня придется принять какое-то трудное решение.
- Я и сам не хочу ехать туда, но сегодня ситуация тяжелая, и моя работа – попробовать найти выход.
- Я знаю. Ты стараешься помочь людям. – Саша улыбнулась. – Не грусти, мы тебя любим. Только не одевай коричневые ботинки с острыми носами. Они скользкие слишком, упадешь, лучше иди в черных.
- Хорошо, я тоже вас люблю. Пока! – Максим выключил телефон и посидел пару минут в кресле, рассматривая фотографии детей на столе. Затем встал, положил лаптоп в портфель и начал собираться. Уже в дверях он хотел было надеть свои любимые ботинки, подходившие к пегой дубленке, но, вспомнив слова девочки, выбрал черные зимние туфли и вышел на лестницу.
На улице было по-декабрьски скользко и зябко. Фонари освещали Фрунзенскую набережную, забитую автомобилями, отражавшимися в черной воде до сих пор не замерзшей реки, от которой веяло липким влажным холодом так, что казалось, будто кристаллики льда забивались во все щели одежды.
Максим Петрович поежился и поднял воротник из белого барашка. Посмотрел на часы: 18:45, время вечернего чая для одних и пятничных пробок для других. Издалека было видно, что Крымский мост наглухо стоит. Автомобили неистово гудели друг другу, словно эти раздирающие воздух звуки могли растолкать затор.
- Ладно, пойду к метро, давно не ездил в час-пик. – Сказал Макс сам себе, сворачивая в переулок, перпендикулярно убегавший к Комсомольскому проспекту. – Что нас там ждет сегодня?
Мужчина мысленно задал себе маршрут к метро «Парк Культуры», чтобы случайно не сбиться с пути по дороге, сделал странный жест руками, словно перебирая пальцами складки ткани, и отключил ограничивавший его разум, освобождая душу от тела. Краски декабрьского вечера дрогнули и смазались, а затем, когда легкая вибрация пространства приостановилась, он взмыл в воздух и посмотрел на себя со стороны.
- Морячок. – Усмехнулся он, наблюдая за своей раскачивающейся походкой. – Надо не отдаляться, а то под машину еще попаду…
Он привязался к своему телу воздушным шариком на тонкой нити и постарался сосредоточиться на пространстве вариантов, вращая мир, словно глобус, сканируя секторы в ближайшем будущем и оценивая вероятность их материализации.
На улице было довольно много людей: клерки спешили домой голубыми сияниями аур, сбивая его с мыслей о собственном будущем. Их линии жизни мелькали, словно слайды в проекторе, озаряя вспышками вечер. Чьи-то судьбы пересекались между собой, кто-то краешком пересекался с ним, Макс постарался сосредоточиться, но будто что-то сдерживало его, не давая заглянуть вперед. Он начал перебирать варианты, что могло его отвлекать или беспокоить:
- Наташа? – Спрашивал он у Бога, объединявшего все живое в единое энерго-информационное поле. Тут же перед его мысленным взором мелькнуло лицо жены, заканчивавшей дела в салоне.
– Нет…
- Саша? – Он посмотрел, как дочь играет с братиком под присмотром няни.
- Привет пап. – Ответила она ему, почувствовав его энергию, будучи гораздо сильнее отца, но еще не умея управлять этими возможностями. – У нас с Леликом все хорошо. Не можешь сосредоточиться?
- Да, малыш…
- Ты устал просто, последние три месяца каждый день перебираешь варианты…
- Я должен закончить проект.
- Я знаю. Все будет хорошо. – Девочка молча улыбнулась, глядя в пустоту перед собой. - Осторожнее там, не попади под машину!
Контакт прервался, и Макс нашел себя у пешеходного перехода, через который он планировал идти на красный свет.
- Черт! – Выругался он чуть слышно, останавливаясь у самого края тротуара. – Сколько раз говорил себе не смотреть на ходу…
«Ладно, что будет, то будет, каких-то серьезных проблем не вижу».
Горский вошел в метро, поднес свою кредитку к автомату у турникетов и нырнул в традиционно забитую подземку.
Здесь пахло потом, перегаром, несвежим дыханием, куревом и дешевыми духами. Все толкались, спеша поскорее добраться до дома, устав от рабочей недели. Студенты и менеджеры, секретари и работяги, начальники и подчиненные, богатые и бедные, холостые и семейные… Все крутились в одном большом водовороте, вспыхивая в голове у Максима Петровича своими длинными и короткими, прямыми и изогнутыми линиями жизни, мерцавшими в воспаленном сознании, которому никак не удавалось включить традиционный фильтр восприятия, чтобы почувствовать себя нормальным человеком.
Он слышал миллион голосов и видел тысячи слоев мира в один миг. Звуки, казавшиеся такими близкими, что можно было понять, что отвечает молодой любовник по телефону тридцатилетней женщине в дорогой шубе, спускавшейся на эскалаторе в тридцати метрах ниже, разрывали уши, а пульсация собственных вен казалась ударами молота о наковальню. В глазах потемнело, и Максим впился пальцами в резину поручней, чтобы устоять.
- Всё… - Он почувствовал спазм сосудов. – Кончилось…
Мир вздрогнул на мгновение и вернулся в обычное состояние.
- Полегчало…
Через двенадцать минут и сорок пять секунд Горский вышел на улицу из «Краснопресненской» и поспешил переулками к Белому Дому, созваниваясь с Петром Федоровичем, который обычно встречал его у входа со стороны реки.
- Привет, Максим. – Увидел его Семенов.
- Здравствуйте, Петр Федорович. Что, большой сбор у нас сегодня?
- Да, помимо тебя будет еще трое… - Он замялся, не зная как правильно назвать коллег Горского по цеху. – Консультантов… И еще двое по видео-связи из других городов.
- Роснефть на грани?
- Да, Лукойл тоже. – Семенов печально улыбнулся. – Роман Аркадьевич готов отдать контрольный пакет за госпомощь.
- Что хотят от нас? Я не возьмусь за нефтянку… Думаю никто не возьмется… Я еще пять лет назад говорил, что отрасль тупиковая.
- Я понимаю… Я неоднократно докладывал и премьеру, и Медвутину. – Семенов был озадачен. – Не знаю, что будем делать. Жаль, я не умею играться с будущим как все вы.
Горский хмыкнул:
- Похоже, модернизация последних десяти лет зашла в тупик. – Засмеялся он. – Пора отрезать, иначе будет поздно.
- Я подумаю, как сказать Королеву и другим начальникам. – Петр Федорович пожал руку своего «подшефного». – Проходи в зал на третьем, люди из администрации тебе покажут. Поговорим еще сегодня, есть один проект, думаю, будет тебе интересен.
Максим Петрович кивнул, зашел в гардероб, чтобы сдать дубленку, затем заглянул в туалет, чтобы сполоснуть руки после метро, и поднялся на лифте на третий этаж, где его встретил какой-то новенький клерк и проводил в большую переговорную комнату с «О»-образным столом.
Похоже, он был первым из консультантов Семенова. Все остальные менторы предпочли автомобили с водителями за казенный счет.
В комнате уже было несколько чиновников из разных министерств, большинство которых он знал, поэтому он смог присесть на свое место, только пройдя круг почета, положенный по протокольному политесу.
Голова продолжала звенеть после приступа, случившегося в метро, поэтому Максиму меньше всего хотелось общаться сейчас с кем-либо. Он налил себе воды без газа и откинулся на спинку удобного кресла, закрыв глаза, чтобы побыть немного в тишине и покое, однако, даже погрузившись в себя, он чувствовал на себе беспокойные взгляды присутствовавших.
Его и остальных менторов, способных притягивать будущее, которых объединил за своей спиной дальновидный Семенов, один из вице-премьеров, обладавший особенным чутьем и харизмой, всегда с удовольствием привлекали на разработку и ведение стратегических проектов, платя хорошие деньги и давая возможность заниматься тем, что нравится, но при этом боялись. Казалось, будто эти чиновники опасаются, что кто-то залезет в их голову и поднимет на поверхность все то грязное белье, которое должно быть скрыто. Разумеется, если очень постараться, можно было это сделать, но подобные трюки были бы неразумны, потому что никому не хотелось заводить себе влиятельных врагов и терять возможности хорошей работы, да, и потом, заглядывать в будущее всегда было гораздо интереснее, чем в прошлое.
Проблемы с госслужащими, правда, все равно были неизбежны, поскольку, реализуя проекты по госзаказу, Горский и его коллеги выстраивали работающие системы в рамках той или иной отрасли, при которых лазеек для коррупции становилось все меньше и меньше. Это не могло нравиться отстраняемым от кормушек людям, поэтому им даже пытались неоднократно угрожать, но все эти трудности снимались благодаря влиянию Семенова, да и просто путем сканирования своего возможного будущего на предмет угроз и их источников.
С 2015 года Максим Петрович вместе с двумя коллегами занимался перестройками в транспортной системе, другие менторы были задействованы в жилищном строительстве, космических разработках, образовании. Говорили, что два человека даже работают на оборонную промышленность, хотя Максиму в это верилось слабо, вернее не хотелось верить, тем не менее, именно эти отрасли последние пять лет развивались лучше других, их даже практически не затронул кризис, настолько хорошо там были отлажены бизнес-процессы. Горский очень гордился этим проектом, поскольку вечной российской проблеме «дураков и дорог» к 2025 году должен был настать конец. Ну, второй-то точно: Максиму удалось в ноябре уговорить начальников начать замену железнодорожных путей с тем, чтобы на российской границе не приходилось переставлять колеса поездам из-за разной колеи. Это должно было стоить бюджету несколько сотен миллиардов евро, но по расчетам должно было окупиться за восемь лет, поскольку делало возможным скоростное движение из Евросоюза в Тихоокеанский блок, и давало толчок развитию инфраструктуры на всей территории страны.
Самым трудным в этом деле оказалось перестроить систему госзаказа, через которую под строительные проекты выводилось «налево» до шестидесяти процентов бюджета. Макса даже хотели устранить после этого, но Саша вовремя подсказала отцу, как избежать ловушки, и через Петра Федоровича удалось определить организаторов вначале на нары, а затем, таинственным образом, на кладбище, ибо Семенов, будучи на удивление честным для обличенного властью человеком, умел заботиться о своих людях.
Разумеется, Макс знал, что и за ним тоже числились кое-какие аффилированные компании, но Семенов никогда не ставил личные интересы выше государственных. За это его уважали, как менторы, в принципе не способные на воровство из-за понимания последствий своих неразумных действий со стороны равновесных сил, управлявших пространством вариантов, так и более корыстные коллеги по госаппарату, не говоря уже об иностранных наблюдателях, выделявших значительные средства России в качестве целевых кредитов…
Неожиданно Макс отвлекся от череды мыслей, почувствовав какое-то возмущение.
Не открывая глаз, он просканировал окружающих: восемь голубых шаров и один с сиреневым отливом в трех метрах справа…
Горский на всякий случай представил, как его окружает стена, чтобы защитить себя от недружественного влияния, а затем развернулся на кресле по часовой стрелке в сторону привлекшего его внимание человека. Максим напряг внимание и проанализировал сиреневую ауру, чтобы проверить себя, ибо любил тренироваться:
«Женщина, тридцать два года, хорошая фигура, темные волосы, не замужем, был перелом левой ноги, сейчас беспокоит кишечник. Хороший потенциал к анализу будущего, но совершенно не умеет им пользоваться, даже не подозревает о способностях. Валит все на хорошую интуицию».
- Здравствуйте, Ксения. – Горский открыл глаза и, встав с кресла, с улыбкой поприветствовал высокую брюнетку в стильном лиловом платье, вошедшую в комнату за тридцать секунд до этого.
Девушка удивленно посмотрела на высокого мужчину, повернувшегося к ней навстречу и протягивавшего в приветствии руку: дорогой приталенный костюм серой шерсти в рубчик, хорошие туфли, аккуратные золотые часы, блеснувшие из-под рукава рубашки с запонками, короткая стрижка, испанская бородка, приятные черты лица и удивительно глубокие темно-синие глаза, которые, казалось, пронзали насквозь.
- Мы знакомы? – Удивленно воскликнула она, протягивая ладонь в мягком рукопожатии.
- Пока нет, хотя я о вас наслышан. – Горский был очень любезен. Он на несколько секунд задумался, считывая информацию с промелькнувшей линии жизни молодой женщины, удивительным образом соприкасавшейся с его линией. – Ваши успехи в качестве руководителя направления по работе с промышленностью при посольстве Италии бесспорны. Рад, что минэкономразвития пригласило вас на работу.
- Не ожидала, что здесь осведомлены о моем назначении. Как вас зовут? Не расслышала…
- Максим Горский, один из консультантов, при комиссии Королева.
- Очень приятно! Здесь место не занято?
- Нет. Прошу вас, - Максим пододвинул кресло, разворачивая его к даме, - сочту за честь сидеть рядом с вами на этом скучном собрании.
- Благодарю. Когда начало?
- Вообще-то, - он посмотрел на часы. - Семнадцать минут назад, но несколько человек застряло в пробке.
- Да, последнее время в Москве невозможно перемещаться. По-моему во всех других российских городах эта проблема уже снята.
- Так точно. По плану мы начинаем заниматься Москвой со следующего года. – Максим улыбнулся. – До этого года у нас были административные барьеры со стороны мэрии. Я как раз занимаюсь транспортным вопросом.
- Постойте-ка… Так это вы продавили замену колеи?
- Я принимал в этом участие, было бы некорректно присваивать эти заслуги себе. Проектом руководил Семенов.
- Бросьте скромничать. – Ксения улыбнулась. – Мне сказали, что Семенов во всем советуется со своими консультантами, с которыми надо быть осторожнее. Что имеют в виду? Вы с ними знакомы?
- Хм…. – Макс был озадачен. - Не знаю, что вам ответить.
В этот миг предательски завибрировал телефон. На экране высветился Семенов.
- Да, Петр Федорович. – Горский был вынужден разоблачить себя.
- Все подъехали уже, поднимаемся. Я звонил секретарю Королева, начинаем через пять минут. Посмотри, пожалуйста, что там будет по газодобыче? Попробуем убедить о необходимости развития газовых компаний вместо нефтяников.
- Хорошо.
- И займи мне, пожалуйста, место рядом с собой, расскажешь, что да как.
- Ладно, Петр Федорович, ждем вас.
Горский убрал телефон во внутренний карман пиджака и повернулся к своей новой знакомой.
- Простите, Ксения, наверное, я как раз один из его советников… - Он замялся, но, улыбнувшись, продолжил. – Однако не вижу причины, почему нас надо опасаться.
- Хорошо, надеюсь, мы найдем общий язык. – Девушка улыбнулась.
- Уверен в этом. – Макс кивнул. – Позвольте, налью вам воды, а потом ненадолго отвлекусь, мне надо кое-что записать.
- Благодарю.
Горский открыл бутылку Evian, галантно наполнил для девушки бокал, откинулся на спинку кресла, открыл на коленях блокнот и замер с ручкой в руках, уставившись на лист бумаги, чтобы не пугать присутствовавших странными действиями, выполняемыми с закрытыми глазами. Постепенно, клеточки на странице начали двигаться перед его мысленным взором, словно поверхность воды от упавшей капли, разум начал отключать свой контроль, он снова увидел себя со стороны и начал работать, перебирая возможные секторы пространства.
«Газ, нефтехимия, кризис, новые технологии, будущее, экономика, будущее, будущее… будущее…»
Логическая цепочка выстроилась, и он сосредоточенно раскрутил мир в ветряном вихре энергий, заглядывая вперед, пытаясь определить, что может произойти в ближайшие несколько дней, месяцев и, наконец, лет. Рука синхронно начала писать в блокноте какие-то слова, тезисы и цифры корявым шизоидным почерком, разбирать который удавалось лишь некоторым людям. Пространство вариантов выстроилось в две дорожки, разбегавшиеся от сегодняшнего дня, дорожки, способные привести к совершенно разным последствиям, и он понял, о чем говорила Саша. Это и правда было очень важное совещание с неприятными решениями, которые придется принять в том или ином случае…

Когда Максим, налив Ксении воды, отвернулся и начал сосредоточенно что-то писать в своей тетради, женщине стало немного обидно.
«Кольцо» - подумала она, окинув взглядом своего нового знакомого, - «похоже, женат. Жаль».
Ее сосед был вежлив, обходителен и обладал каким-то мужским шармом. От него веяло силой и уверенностью. Он был в ее вкусе, хотя вел себя как-то странно, чем-то неуловимым отличаясь от обычных людей. Интуитивно она ощущала, что эта встреча важна для нее, но все никак не могла понять чем.
-Когда мы расстались с Севой? - спросила она себя. - В сентябре?
«Сентябрь, октябрь, ноябрь, половина декабря» - молодая женщина мысленно загнула пальцы рук, - «три с половиной месяца без особых эмоций и… без секса, будучи с головой погруженной в работу, чтобы забыться».
- Невесело.
«Что он там все время пишет?» - она раздраженно посмотрела на Горского, – «я вроде хорошо выгляжу сегодня…»
Она нетерпеливо заглянула через плечо в блокнот к Максиму, где тот старательно вырисовывал какую-то схему, как в этот момент в комнату вошли оба вице-премьера – Королев и Семенов, за которыми следовал вереница чиновников и администраторов.
Все в комнате, приподнявшись с кресел, кивнули головами в знак приветствия, и лишь Максим Петрович не отрывался от своих записей, словно не замечая никого вокруг. Увидев его, Петр Федорович улыбнулся и направился к ним, нацелившись на свободное кресло слева от Горского, пока все остальные рассаживались вокруг стола.
Больше терпеть это проявление возмутительной невежливости Ксения не могла и, наклонившись, дотронулась до локтя мужчины, чтобы тот вернулся к реальности и поздоровался со своим руководителем.
- Максим! – Негромко окликнула она своего соседа. – Вы в порядке? Семенов здесь…
Горский рефлексивно повернулся на ее голос и оторвался от своей тетради. От неожиданности Ксения вскрикнула и отпрянула в сторону – лицо мужчины искажала странная гримаса, а огромные зрачки, казалось, заполнили всю радужную оболочку глаз, напоминая стекляшки, как у ее плюшевого медведя Hallmark…
Максим Петрович вздрогнул и пришел в себя. Зрачки сжались, и глаза вновь обрели красивый темно синий цвет:
- А?! Что? – Воскликнул он с приглушенным хрипом. Потом на его лицо вернулась улыбка. – Простите, что напугал вас… Мне нужно было разобраться с одним вопросом, увлекся работой…

 llulume Снова здравствуй!

Здравствуйте,  LeSablier.

Глава 2. "Новые порнозвезды".
Яков старательно чистил зубы, прокручивая в голове все подробности минувшей ночи: встречу с Фиалкой у метро, вечеринку в клубе «Троцкий», такси с поцелуями и рукой у девушки под юбкой и, конечно же, саму ночь.
С Фиалкой ему было легко: она никогда не ныла, всегда смеялась над его шутками, могла неожиданно толкнуть какую-нибудь тираду про генную инженерию, когда какому-нибудь зарвавшемуся мажору нужно было показать, что она не просто длинноногая блондинка из приличной семьи, и всегда его поддерживала, когда ему было плохо.
- Через несколько дней будет год, как мы встретились. – Сказал он сам себе. – Надо будет сделать ей сюрприз.
В это время в комнате зазвонил телефон, играя что-то из рок-н-ролльной истории конца двадцатого века.
- О, вот и Борис… Будет опять хвастаться, как прошел очередной уровень в новом Варкрафте.
Сняв с трубы полотенце, Яков вернулся в комнату своей небольшой квартирки на Мичуринском проспекте и увидел на внешнем дисплее телефона улыбающуюся фотографию приятеля.
- Громкая связь. – Крикнул он, так как не хотел трогать трубку мокрыми руками.
Включилась видеоконференция и фотография ожила.
- Привет дружище! Ты здесь? А то я тебя не вижу. – Резковатый голос Бориса всегда помогал взбодриться.
- Привет. Я умывался, мокрый весь, не хочу трубку трогать.
- Ясно. Слышал новости?
- Еще не успел, только встал недавно. А что?
- Ну, еще бы! – Борис засмеялся. - Так отжигать с Фиалкой…
- Не понял?
- Ха… Всё ты понял… Скажи мне, чем тебе так нравится поза по-собачьи?
- Погоди, дружище, с этого места поподробнее…
- Новости включи.
- Сейчас?
- Да, седьмой канал.
- Ща, не отключайся
Яков, наконец, вытер руки, взял пульт от стереотелевизора и включил седьмой канал, на котором шли «Новости в полдень».
В воздухе появилась стильная трехмерная студия.
- В эфире Леонтий Канделаки и «Новости в полдень». Продолжаем наш выпуск. Министерство информационной политики сообщило, что этой ночью неизвестными злоумышленниками была взломана компьютерная сеть ФСБ России, из которой была похищена информация службы видеобезопасности. На нескольких пиратских сайтах было замечено появление отдельных записей из системы за последние три дня, однако, источники распространения частных сведений граждан были обнаружены и заблокированы специалистами службы безопасности. Вот как прокомментировал произошедшее руководитель «Смотрителей», генерал-полковник Пронин.
На экране появился офицер ФСБ с огромными звездами на погонах, демонстративно выражавший обеспокоенность:
- Прошлым вечером группа неизвестных хакеров, называющих себя «Борцами за свободу», проникла в сеть службы видеобезопасности и успела похитить данные за последние трое суток по восьми районам Москвы, после чего была вычислена и обезврежена.
- Что за данные были похищены?
- Файлы со ста пятидесяти стационарных камер видеонаблюдения и с трех летающих роботов. Мы предполагаем, что злоумышленники хотели получить доступ к системе видеонаблюдения министерства обороны, но у них это не получилось – в их руки попали записи обычной жизни на улицах нашего города. Поэтому законопослушным гражданам России опасаться нечего.
- Вы задержали хакеров?
- Пока нет. Мы вычислили адреса компьютеров, с которых был сделан взлом, их владельцы объявлены в розыск. Начата операция «Перехват», думаю, в ближайшие дни мы их обезвредим.
- Отлично, я рад, что москвичам нечего опасаться. – Камеры переключились на улыбающегося телеведущего. – Теперь, новости спорта…»
Яков взял трубку телефона, включил видеопередачу и с непонимающим взглядом уставился на своего друга:
- И что?
- Так ты еще не знаешь?! - Борис замялся. – Включи компьютер, я тебе послал ссылку.
Яков сел за стол и ввел пароль на включение рабочей станции. В веб-пейджере болтался десяток сообщений от его друзей компьютерщиков вида: «Ну, ты даешь!»; «Девочка ничего» и «Молодец!».
Парень с удивлением позакрывал все всплывшие окна и щелкнул на ссылке, высланной Борисом.
- Тормозит…
- Ну, еще бы, там уже за сто тысяч просмотров.
Наконец веб-браузер загрузил последнюю версию youtube на ролике под названием: «Private Video от Смотрителей». Судя по всему, видео было сделано с высоты около двадцати метров. Камера высокого разрешения, установленная на летающем роботе, неслась в свете фонарей над Мичуринским проспектом за автомобилем, который преследовала милицейская машина с включенной сиреной. Миновав сквер, робот влетел в жилой квартал и начал сканировать панельные многоэтажки. Вот мелькнул круглосуточный магазин, затем аптека в соседнем доме, а вот и его подъезд, зашторенные окна соседей снизу, этажи со второго по четвертый, и окна его спальни на пятом с неплотно закрытыми горизонтальными жалюзи, повернутыми так, чтобы квартира не просматривалась с тротуара. Камера робота поднялась повыше, и объектив под углом уставился сверху на его кровать, где в это время Фиалка, роскошно покачивая бедрами, снимала с себя блузку и расстегивала лифчик.
Очевидно, что оператора, дистанционно управлявшего роботом, сцена заинтересовала, он подвел машину к стеклу, и, устроившись между деревянных планок жалюзи, плавно увеличил зум так, чтобы сцена кадрированием напоминала порнофильм.
Похоже, что оператор был изрядным шутником. Он начал переключать режимы съемки, смотря на сцену то в режиме негатива, то в инфракрасном свете, наблюдая за тем, как у девушки меняется температура в определенных частях тела по мере приближения оргазма, затем, в самый интересный момент, он поймал ее глаза видоискателем и сосканировал сетчатку глаза, моментально определив ее личность.
«Объект опознан. Запрос сведений».
На экране камеры появилась трехмерная фотография Фиалки из паспорта и по строчкам начала появляться информация о девушке:
«ФИО: Горская Александра Максимовна».
«Дата рождения: 12 июля 2010 года».
«Прописка: г. Москва. Фрунзенская набережная, д. 26, кв. 36».
«ИНН: 77344689656».
«Семейное положение: Не замужем, детей нет».
«Род занятий: Академия Генной Инженерии, Студентка».
«Мобильный телефон: +7 (9269) 344-154-15-1»
«Правовой статус: Не судима. Есть информация о штрафах за нарушение правил дорожного движения».
«Запросить дополнительную информацию?»
Оператор на несколько секунд задумался, и на экране появилось уведомление:
«Нет».
Камера снова переключилась в нормальный режим и начала во всех деталях показывать, как молодой человек развернул девушку и устроился сзади, обхватив за талию.
На экране появилась подсказка:
«Противоправных действий не обнаружено. Прекратить запись?».
Якову стало дурно. К горлу подступил комок. Кулаки непроизвольно сжались с хрустом, но оператору, похоже, нравилось шоу:
«Нет».
Выбрав момент, видоискатель поймал сенсорами его сетчатку.
«Объект опознан. Запрос сведений».
На экране появился его портрет и внизу побежали буквы:
«ФИО: Смирнов Яков Михайлович».
«Дата рождения: 7 декабря 2009 года».
«Прописка: г. Москва. Мичуринский проспект, д. 22 к. 2, кв. 24»
«ИНН: 77564731122».
«Семейное положение: Не женат, детей нет».
«Род занятий: Московский Государственный Университет, Студент».
«Мобильный телефон: +7 (9184) 256-312-44-9»
«Правовой статус: Не судим. Есть информация о штрафах за нарушение правил дорожного движения».
«Запросить дополнительную информацию?»
«Нет».
«Противоправных действий не обнаружено. Прекратить запись?»
«Нет».
Счетчик времени показывал, что на видео оставалось еще около 10 минут записи, но у парня пропало всякое желание ее досматривать. Он промотал вперед, до того момента, как Фиалка, сидя на нём сверху, страстно царапая его ногтями, стонала, закатывая глаза. Казалось, оператора что-то отвлекло, камера отпрянула от стекла и, развернувшись, полетела прочь.
В этот момент запись прервалась, изображение заполнил электронный снег, и появилось системное уведомление: «Ваши действия противоправны. Соединение разорвано», после чего видео остановилось.
Яков сидел тупо уставившись в монитор перед собой. Из оцепенения его вывел голос Бориса, который, оказывается, продолжал висеть на телефонной линии:
- Як, ты там как? Посмотрел?
- Да, Боря, и я не знаю, что сказать…
- Ну, зато ты теперь порно звезда… - Борис засмеялся в трубку, но осекся. – Прости… Ты еще комментарии почитай. На это видео слетелись все извращенцы и маньяки Интернета.
- Спасибо, обнадежил… - Парень посмотрел, как лавинообразно растет количество просмотров видео, и его пробила дрожь. – Черт, Фиалка… Надо ей позвонить…
Яков сбросил вызов Бориса и набрал номер своей девушки, но противный женский голос известил его:
- Абонент не отвечает или временно недоступен.
- Блин… - Он судорожно начал листать записную книжку в телефоне. – Вот, второй номер, ее отца.
Он нажал кнопку вызова и услышал длинные гудки.
- Алло… - Шмыгнула носом заплаканная девушка.
- Фиалка, это я… Привет… - в груди у Якова больно ёкнуло. – Видела уже запись?
- Да… мне уже тот номер телефона какие-то отморозки оборвали… - Алекса, не в силах сдержатся, рыдала. – Звонят, говорят всякие гадости. Противно… Отключила его. Такой стыд. Не знаю, что родителям сказать.
- Блин, кто же знал…- Молодой человек был в отчаянии от слов своей подруги.
- Да, я тебя не виню, ты хороший, я тебя люблю, это всё Смотрители, скоты… Извращенцев в штат набирают. Мне уже консьержка снизу звонила, говорит репортеры внизу в подъезде. Денег ей предлагают, чтобы пропустила.
- А родители пока не в курсе?
- Они в Италии сейчас, ближе к вечеру позвонят, наверное… Не знаю, как им в глаза смотреть буду.
- Нам бы скрыться от этой шумихи… Давай, я кого-нибудь из друзей попрошу, перекантуемся недельку.
- Попроси… Только как ты меня отсюда вывезешь, здесь же шумиха?
- Что-нибудь придумаю. Я выезжаю. Собери вещи на несколько дней. Позвоню, когда буду рядом. Целую.
- Приезжай скорее, мне плохо одной.
Едва Яков положил телефон и подошел к стенному шкафу, чтобы закинуть пару чистых футболок в сумку, как услышал входящий вызов. Номер был незнакомым.
- Громкая связь! – Продолжая копаться в шкафу, он решил не включать видеосвязь и отдал команду голосом. - Алло.
- Яков Смирнов? – Спросил женский голос.
- Да, кто это?
- Алиса Федоренко, Радио «Голос Америки».
- Черт! Вы по поводу записи? Мне нечего сказать.
- Подождите, не кладите трубку. – Голос девушки был явно взволнованным. – Ваша история наделает много шума, и скоро Ваш номер будут обрывать федеральные каналы ТВ. Я удивлена, что Вам еще не позвонили.
- Я хочу отключить телефон.
- Это Ваше право, но этот прецедент может помочь покончить с засильем ФСБ на улицах, если правильно подать информацию.
- Зачем мне это?
- Чтобы это больше не повторилось. Я хочу Вам помочь. Думаю, что сейчас Вы хотите куда-нибудь скрыться вместе с подругой, но это будет нелегко. За эксклюзив с Вами, каналы могут пообещать заплатить кругленькую сумму, поэтому Вы вряд ли сможете спрятаться. Я хочу помочь. Сохраните мой номер и позвоните, если передумаете.
- Идите в задницу! Не лезьте в мою жизнь. Конец связи!
Яков закинул на плечо сумку, схватил погасший телефон, ключи от машины, и побежал к выходу.
Телефон зазвонил опять.
- Алло?
- Яков, здравствуйте, я представляю Русскую службу новостей…
- Конец связи. - Парень отключил телефон. - Господи… началось.
Он захлопнул дверь, спешно запер ее на ключ и поспешил к лифту, но, почему-то вдруг остановился и свернул к пожарной лестнице. Едва за ним закрылась дверь, как он увидел через решетчатое окно, что лифт остановился на его этаже, и из него выбежала пара репортеров с камерами.
Решив не показываться на глаза охотникам за жареным, Яков поторопился спуститься вниз, незамеченным подбежал к своему десятилетнему Субару с устаревшим гибридным двигателем второго поколения, кинул шмотки в багажник и завел изрядно рычавший мотор. Тахометр пульнул до шести тысяч оборотов, резина завизжала и машина понеслась в сторону Проспекта Вернадского. Он умел быстро ездить.
Через десять минут он уже аккуратно парковался у дома Фиалки со стороны набережной, чтобы машину не было видно за вялыми тополями. Он надел темные очки, поднял воротник кожанки и, неспешным прогулочным шагом пошел к арке, через которую можно было подъехать к Сашиному подъезду.
Подойдя поближе он увидел несколько микроавтобусов со скучавшими журналистами и понял, что через парадный вход войти внутрь не удастся. Он вернулся к углу дома, под крышей которого была комната девушки, и у него в голове родилась интересная идея.
Он включил сотовый, не реагируя на десяток упавших смс о пропущенных вызовах, и набрал запасной номер девушки.
- Привет, ты как там?
- Привет. – Голос Фиалки дрожал, но она хотя бы перестала реветь. – Ты приехал?
- Да, выгляни из библиотеки, я стою внизу, у перехода.
На девятом этаже открылось окно и наружу показалось улыбающееся лицо девушки, которая приветливо помахала рукой.
- Ты собрала вещи? – Спросил по телефону Як, помахав подруге рукой.
- Да. Что ты придумал? Я видела репортеров во дворе.
- Насколько я помню, ты говорила, что отец купил соседнюю квартиру, чтобы сделать себе кабинет и комнаты для твоей сестры с братом.
- Да.
- Она ведь выходит в соседний подъезд? Так?
- Ага, но двери подъездов рядом, меня увидят.
- А ты спустись через окно, сюда, на набережную. – Молодой человек подошел поближе к дому и указал на дерево, росшее рядом с домом. – Выйди из квартиры в соседний подъезд, спустись на лифте на второй этаж, и я помогу тебе вылезти из окна.
- Хорошо, давай попробуем.
- Не забудь вещи! – Успел напомнить он ей, перед тем как в трубке пошли кроткие гудки.
Фиалка окинула взглядом библиотеку, взяла спортивную сумку, наспех набитую вещами, телефон, деньги и ключи от квартиры. Погасила везде свет и через дверь во второй квартире выскользнула на лестницу. Убедившись, что в подъезде никого нет, она заперла замок и впопыхах спустилась на второй этаж.
Она открыла окно на лестничной клетке, выходившее к реке и увидела Якова, стоявшего на пожухлом октябрьском газоне.
- Привет! – Крикнула она ему. – Спасибо, что приехал…
- Кидай вещи, я уберу в багажник, чтобы не запачкались от травы. – Он указал на свою старенькую машину, припаркованную на тротуаре в десяти метрах.
- Лови!
Молодой человек ловко подхватил ее сумку и, воровато озираясь, поспешил убрать их в машину, вернулся обратно и протянул вверх руки, указывая на что-то под подоконником:
- Смотри! Здесь метра три-четыре, но под окном газовая труба. Забирайся на подоконник!
- Высоко… - Неуверенно сказала девушка.
- Не бойся, вставай на колени на подоконник. – Он старался, чтобы его голос звучал увереннее. – Не поскользнись только!
Девушка неуклюже забралась на оконный проем и подергала за ярко желтую трубу, нырявшую в стену рядом.
- Вроде крепко.
- Отлично! Смотри, тебе надо ухватиться одной рукой за вертикальную часть, чтобы не сорваться, потом второй перехватить горизонтальную и вылезти наружу. – Он старался объяснять все медленно и спокойно, растягивая слова. – Затем перехвати второй рукой горизонтальную часть повисни, как на турнике, а я тебя подхвачу.
- Страшно.
- Не бойся, я тебе помогу. Попробуй.
Труба была достаточно холодной и колючей на ощупь от подтеков краски, но лицо Яка выражало безоговорочную уверенность и поддержку, поэтому Александра постаралась сделать все так, как ей показали.
Она схватилась за трубу, вылезла наружу, но в тот момент, когда ей надо было повиснуть на руках, она увидела, как напротив них на дороге с визгом затормозил сине-красный микроавтобус, с надписью «Телевидение», и из него почти на ходу выпрыгнули репортер с оператором:
- Смотрите, вон они! Включай камеру.
- Ой, мамочки! – Завизжала девушка, теряя равновесие. – Якоооов!
С криком она сорвалась, повиснув на руке и больно ударившись коленями о стену дома. Внутри всё сжалось, ей стало безумно страшно. На миг ей показалось, что она сейчас упадет и разобьется, переломав все кости, но в этот момент ее лодыжки обхватили руки парня:
- Я держу тебя! Прыгай!
Девушка зажмурилась и разжала покарябанные пальцы, словно проваливаясь в темноту, но Яков поймал ее, мягко поставив на землю.
- Бежим к машине!
В этот миг к ним подскочил корреспондент.
- Здравствуйте! Пятый канал! Вы, сами того не ожидая, попали в центр скандала с кражей видео из сети Смотрителей, что вы думаете по этому поводу?
- Идите к черту! – Яков оттолкнул телевизионщика, и, дернув оцепеневшую девушку, хотел побежать к машине, но оператор ловко подставил ему подножку так, что парень, выставив вперед руки, упал на асфальт, ободрав до крови ладони.
- Сволочи! – Закричала девушка и, вцепившись ногтями в волосы корреспондента, повалила его на тротуар.
В это время из арки, ведущей во двор ее дома, показалось еще несколько съемочных групп с камерами, которые спешили к месту сражения. Яков собрался с силами и сделал последний рывок к спасительному автомобилю, увлекая за собой девушку. Они нырнули внутрь, заблокировали двери, и парень поспешил завести мотор, но было уже поздно. Их машину обступили человек десять, так что тронуться с места можно было, только раздавив кого-нибудь.
- Папааа… - От бессилия закричала девушка.
Яков сжал зубы и выжал газ, надеясь ревом комбинированного с бензиновым двигателем мотора отпугнуть журналистов, крутанув руль и ударив кого-то задней частью машины. Люди отпрянули, но водитель микроавтобуса пятого канала ловко перекрыл съезд с тротуара. Парень, не желая сдаваться, попытался прорваться через газон, но бордюр оказался слишком высоким для его спортивной машины, и старенький Субару с громким скрежетом беспомощно повис на бордюре, погнув пороги и визжа полноприводной трансмиссией.
Яков почувствовал себя майским жуком, которого ловкий коллекционер заживо приколол булавкой к пробковой доске.
Дальнейшее сопротивление было бесполезным.

Как-то на этой неделе я долго не мог заснуть – всё думал о чём-то. Мысли крутились одна за другой, соскакивая постепенно куда-то в сторону, как бывает, когда долго смотришь на капли дождя, бьющие по жестяному подоконнику.
Я начал вспоминать какие-то яркие события, друзей, учёбу в университете, какие-то смешные моменты, подумал, что хорошо бы встретиться в январе, на день студента, так как в 2009 собирались с группой лишь однажды, в марте, как, вдруг, я почувствовал что-то неожиданное и пугающее: в 2010 году будет семь лет, как мы окончили МГСУ, став «молодыми специалистами», а мне казалось, что прошло всего года три.
Думаю, разгадка этого сдвига во времени заключается в том, что я учился второй раз, закончив МБА десять месяцев назад, но стремглав промелькнувшие семь лет ошарашили меня.
Я вспоминаю себя в 2003 и вижу, что практически всё, о чём я мечтал, так и осталось нереализованным. Несомненно, я понимаю, что многого достиг, что многие цели, в том числе глобальные, были материализованы, но вот мечты, так и остались мечтами.
В чём разница? По мне, мечту от цели отличает то, что её достижение необязательно, но делает тебя счастливее, как в процессе стремления, так и по факту свершившегося события, причём это чувство счастья гораздо сильнее эмоций, испытываемых при достижении цели любого масштаба.
Подводя итоги минувших лет, можно сказать, что с момента окончания университета у меня реализовалась только одна мечта: я прыгнул с парашютом.
Вернее, мечта была немного другой – избавиться от страха высоты, который мне очень досаждал, и я думал, что, прыгнув с парашютом, одержу над ним верх, но, даже дважды шагнув из самолёта с восьмисот метров, я не перестал бояться. Я смирился со страхом и решил его просто не замечать, после чего он пропал сам собою.
Когда я осознал эту жуткую несправедливость с утекающим временем, мне стало грустно, и всю ночь я ворочался с боку на бок, не в силах уснуть.
Я думаю об этом уже четвертый день и ничего не могу с собой поделать. Я бы очень хотел, чтобы мои мечты сбывались.
Мне пришла в голову интересная мысль – составить список своих желаний, которые можно отнести к разряду «мечты». Возможно, если уделять этому хотя бы чуть-чуть времени в 2010 году, удастся преломить печальную статистику, поскольку по сути своей, многие мечты просты и наивны, и не требуют каких-то огромных финансовых или временных затрат, нужно просто позволить себе на них решиться.
Естественно, многим мечтам из списка не суждено сбыться: некоторые глупы, некоторые аморальны, некоторые чересчур масштабы и затратны, но некоторые вполне себе милы и забавны. Запишу все. Если за двенадцать месяцев 2010 года мне удастся реализовать хотя бы шесть самых простых желаний, я уже стану гораздо счастливее.
Итак, из чего выберу:Итак, из чего выберу:
01. Разогнаться на автомобиле до 200 км/ч.
02. Всю самую короткую ночь года, с 21 на 22 июня, пробродить по улицам Москвы с фотоаппаратом.
03. Пробежать марафонскую дистанцию 42,195 км.
04. Упасть лицом в торт с кремом.
05. Обнять своего ребенка.
06. Встретить рассвет высоко в горах.
07. Научиться играть на гитаре фламенко.
08. Купить мотоцикл и получить права категории «А».
09. Заняться сексом одновременно с блондинкой и брюнеткой.
10. Выучить итальянский язык.
11. Побывать в Японии.
12. Научиться кататься на сноуборде.
13. Напиться в хлам с Димой Шелестом, с которым мы почти не общаемся с 2006 года.
14. Покататься на американских горках.
15. Купить охапку роз и, гуляя по улицам, раздарить по цветочку всем красивым девушкам, которых встречу.
16. Поужинать с президентом или премьер-министром.
17. Отправиться в морской круиз.
18. Ехать в метро, увидеть, что кто-то с интересом читает мою книгу, подойти и оставить автограф.
19. Прыгнуть с моста в воду на резиновом канате.
20. Успешно выдержать Великий пост.
21. Полетать на воздушном шаре.
22. Поймать на удочку рыбу весом больше 1 кг.
23. Приехать на выпускной вечер в свою школу.
24. Побывать на гонках Формулы-1.
Перечитал. Интересно, к каким из них вынесет жизнь с учетом всех ограничивающих факторов?