Глава 5. История АлександраГлава 5. История Александра
В душе у Александра скреблись кошки. Будь он здесь один – всё далось бы гораздо легче, но то, что здесь была Марина, такая искренняя, добрая и доверчивая, всё усугубляло. Вдобавок, водительское кресло, в котором он сидел, жило своей жизнью, стараясь доставить максимум дискомфорта – оно регулярно покалывало лёгкими зарядами тока, перекатывалось странным массажёром по бёдрам, ягодицам и пояснице, к тому же казалось, что оно установлено на гелевой подушке, а потому раскачивалось, как на волнах при малейших неровностях на дороге. Всё это материализовывало выражение «сидеть, как на иголках», рождая соответствующее чувство смятения и связанные с этим физиологические ощущения.
Александр молчал уже несколько секунд, но пассажиры будто не замечали этого, словно время в кабине и салоне автомобиля двигалось по-разному.
- Хорошо хоть, я могу выпить, раз машина едет сама. – Буркнул Саша, с интересом наблюдая, как руль вздрогнул и закрутился, объезжая яму, затем открыл бутылку самбуки и застыл в долгом глотке:
- Наверное, последний раз пью… Жаль, что не шампанское…
Голоса снова заполнили кабину: «Порррааа, говорррииии, и не вздуууумаййй лгааааттть» - шептали и свистели они, поторапливая. Словно в подтверждение сказанного, заряд тока в спинке кресле усилился, дышать стало тяжело, будто вместо воздуха автомобиль наполнил газ, мышцы парализовало, а на лобовом стекле, как на экране, замелькали картинки, напоминающие об отдельных событиях в жизни: последние фотографии с отпуска в Доминикане, ещё ряд поездок: Италия, Испания, Греция, Кипр… фотографии девушек, с которыми он когда-то общался… совсем незнакомые лица людей, о которых он забыл… образ мамы… выпускной… его жена, сын… что-то из детства… коляска… советские игрушечные машинки… вереница вспышек, закатов, восходов…. эмоций, событий… всё смешалось воедино. А затем всё погасло, и на экране появилось фото Марины… их встреча прошлым вечером… какие-то образы из жизни девушки… Чистые Пруды… бабушка… лица и места из её жизни вплоть до самого рождения…
«Вот оно что…» - Пронеслось в голове копирайтера. – «Вот почему Анна и Кристина говорили, что с водительского кресла всё видно»…
В подтверждение его мыслей на лобовом стекле появился образ Виктора Петровича и вереница событий из его жизни, затем то же произошло с Ирэной и Максимом.
«Господи, как много успел Виктор Петрович, и как мало событий было у меня… По результатам своей жизни я ближе к этому наркоману, к которому с таким презрением отнёсся в самом начале… я так же тупо прожигаю жизнь, гроблю здоровье и мучаю близких… Даже Марина, хоть и младше меня, успела пережить гораздо больше яркого и интересного»…
Неожиданно на лобовом стекле появился образ странного места с высокими деревьями и небольшой церквушкой за высокой оградой. Вдали за холмами виднелась излучина реки, а в голубом небе светило большое и тёплое солнце. Картинка начала увеличиваться, через прутья забора стали различимы могильные кресты, время будто ускорилось, день сменял ночь, деревья облетели, посыпал первый снег, а картинка всё приближалась и приближалась, и вот уже казалось, что Шевроле едет не по улице, а по лабиринту этого маленького кладбища между могил. Машина застыла возле одного из надгробий чёрного мрамора, где в овале он увидел своё лицо. Выбитая надпись гласила:
Александр Петрович Смирнов
31.05.1981 – 21.07.2012
Помним, любим, скорбим!
Застыв на пару секунд, изображение пришло в движение, удаляясь. Перед его взором вспыхнул календарь, который начал всё быстрее и быстрее перелистываться назад, считая дни… 1..2…3.…10.....64……136….…1240……..6702……...11374 дня.
Цифра вспыхнула огнём и исчезла, растворившись, как облако дыма. Впереди, за лобовым стеклом снова бежала ночная дорога, унося автомобиль всё дальше и дальше, вперёд, в темноту.
В глазах Александра задрожали слёзы от понимания того, сколько времени он потратил впустую, в погоне за мимолётными увлечениями, мало значащими удовольствиями и деньгами, на которые сейчас ничего не мог купить. Он упал на руль и задрожал, сотрясаясь всем телом.
- Сашенька, успокойся… - Ему на спину легла рука Марины. – Что случилось?
- Ты видела это?
- Что?
- То, что мерцало тут, на лобовом стекле? Те кадры… и цифры… такие страшные цифры…
- Какие цифры? – Марина выглядела недоумённой.
- Одиннадцать тысяч триста семьдесят четыре дня.
- Не поняла…
Александр всхлипнул и ответил:
- Прости, это, наверное, видно только с водительского сидения. Я начну, как все…
Парень тряхнул головой и успокоился:
- Я родился 31 мая 1981 года в Ярославле, 11374 дня назад. Мои родители разошлись, когда мне было десять лет, алиментов отец почти не платил, а потому мама работала на двух работах – учителем биологии в школе и лаборантом в морге, чтобы прокормить нас.
В пятом классе меня перевели в гуманитарную гимназию, так как я очень любил русский язык и литературу, писал красивые сочинения и даже пробовал слагать стихи, а вот технические науки шли довольно туго.
Учёба в гимназии шла легко и с удовольствием, потому мама думала, что я стану писателем, когда вырасту, ну или хотя бы известным журналистом, а потому не жалела на моё образование денег, когда они были: нанимала репетиторов, водила в театры, музеи, чтобы расширять кругозор.
В детстве у меня было не так много друзей… Нет, ну приятелей было достаточно, так как все любили слушать истории, которые я постоянно сочинял, но вот настоящих друзей почти не было.
Отношения с девочками тоже как-то не складывались: я впервые влюбился в 13 лет в одноклассницу, ухаживал за ней, помогал на контрольных. Год держал эмоции в себе, всё не решаясь сказать о своих чувствах, но вот однажды, в мае 95-го, набрался смелости и позвонил ей по телефону.
Когда она взяла трубку, я, не вдаваясь в подробности и романтику, выпалил на одном дыхании: «Привет, Вика, я тебя люблю. Звоню сообщить об этом». Она рассмеялась и ответила: «Мне очень приятно, спасибо», а затем положила трубку.
На душе у меня полегчало… помню, даже написал тогда большой рассказ о приключениях на необитаемом острове, куда мы попадаем всем классом. По сюжету все трусили, а я один решал проблемы и спасал Викусю от людоедов… но в реальности всё было не так радужно.
Следующий день в школе стал для меня днём позора: оказалось, что Вика «по секрету» рассказала о том звонке своей лучшей подруге, та рассказала ещё кому-то и пошло-поехало… в результате надо мной смеялся весь класс …
От пережитого стресса я даже заболел на неделю, а когда вернулся, проблемы только усилились: мальчишки, многие из которых были сильнее, начали издеваться, дразнили «Ромео», даже побили, так как одному из ребят Вика тоже нравилась, и он подговорил остальных проучить меня.
Так я остался совсем один.
Помню, я был очень подавлен тогда… хотел даже перевестись в другую школу, но мама объяснила, что это очень трудно и дорого. Мама объяснила, что в жизни часто бывают трудности и надо не бояться встречать их лицом к лицу, а не прятать голову в песок, как страус, затем посоветовала подумать, как я могу извлечь из этой ситуации пользу.
Это был очень ценный совет, перевернувший мою судьбу: для начала я решил, что больше никогда не буду позволять над собой смеяться и начал ходить на спорт – стал заниматься самбо и качаться в тренажёрке, затем я с большим усердием занялся учёбой, чтобы подтянуть провисшие отметки и не нуждаться ни в чьей помощи.
В итоге моё тело и дух окрепли, появилась уверенность в себе, что не замедлило сказаться на отношениях со сверстниками, поскольку дети, как дикие животные, инстинктивно чувствуют чужой страх и, наоборот, боятся тех, кто уверен в себе. Отношения в классе постепенно выправились, а после пары драк, в которых я проучил обидчиков, смеяться больше никто не осмеливался. Эта история с первой любовью и извлечёнными из неё уроками с одной стороны породила целый ряд комплексов, а с другой стороны, дала спорный, но эффективный толчок для поиска способов самоутверждения.
Через год мне крупно повезло – для съёмок в рекламе детского растворимого сока была нужна группа подростков, знающих боевые искусства. По сюжету мальчик должен был после тренировки подбегать к маме и просить у нее попить.
Для целей экономии съёмки проводились в Ярославле, и московский режиссёр заехал по дороге в нашу качалку, где выбрал меня для съёмки, как наиболее фотогеничного из ребят требуемого возраста. С этого началось моё знакомство с миром рекламы.
Ролик достаточно успешно вышел в ротацию, и я был очень горд: во-первых, потому что заработал первые $100, а, во-вторых, потому что все одноклассники увидели меня по телевизору. Отношение ко мне в школе изменилось окончательно и бесповоротно: я стал кем-то вроде местной знаменитости. Девчонки начали сами приударять за мной, и я не отказывал им во внимании, специально делая это на глазах у Вики, чтобы сделать ей больно.
Спорт позволил хорошо развиться физически, так что было не сложно находить общий язык более старшими ребятами и девчонками, потому первые удачные отношения сложились у меня с девочкой на год старше, Ульяной, главной красавицей одиннадцатого класса, которая была очарована моими бесконечными придумками и безрассудными выходками, что позволило легко захватить её сердце, а потом без сожаления бросить, когда она мне надоела. Потом я встречался ещё со многими девчонками, но всё всегда заканчивалось одинаково, бросая их, я мстил Вике…
После рекламы сока было много съёмок для каталогов детской одежды и видеороликов на местном ТВ, но серьёзной моделью стать не получилось, так как мы жили не в Москве. Зато на одной из съёмок я познакомился с молодым парнем, лет двадцати пяти, сценаристом, который готовил сюжеты телепередач и роликов. Всё это казалось безумно интересным, и я с ним разговорился, сказав, что тоже мечтаю писать. Он чирканул мне адреса нескольких сайтов в Интернете, где можно брать разовые задания на копирайтинг и пожелал удачи.
На заработанные в рекламе деньги в 2001 году был куплен первый компьютер с модемом. Я освоил навыки работы с ПК и стал изучать все материалы по написанию сценариев, продакшену и съёмкам видеоклипов, которые удавалось находить в сети, так как решил придумывать рекламные ролики, а не только сниматься в них.
Дополнительно я стал брать заказы на подготовку текстов для каталогов, сайтов и рекламных публикаций на фрилансе, что позволяло неплохо зарабатывать для молодого парнишки в провинциальном городе. После нескольких лет тренировок и самообучения, в 2005 году я принял участие в конкурсе на разработку креативной концепции для рекламы чипсов, проводимый международным агентством DDBO в Интернете. В конкурсе принимали участие более пяти тысяч человек, но именно мне посчастливилось стать победителем и получить приглашение на стажировку в московский офис с оплатой питания, проживания и стипендией в $800.
Так я попал в совсем другой глянцевый мир, который видел до этого только в американских фильмах и журналах: разработка идей, концепций, отбор моделей для съёмки, подготовка видеоряда и фотографий, презентации и семинары – от этого кружилась голова. Вдобавок, служебная квартира находилась рядом с офисом на Павелецкой, по сути, в самом центре города, в пятнадцати минутах езды от клубов, ресторанов и больших торговых центров, а потому моя и без того спорная парадигма мышления перевернулась от всё ещё в чём-то романтичных взглядов начинающего писателя-фрилансера к совсем уж потребительскому отношению к жизни столичных яппи и нездоровому цинизму, свойственному рекламщикам.
За три месяца стажировки мне удалось сделать несколько удачных текстов и одну креативную концепцию, которые понравились руководителю московского офиса, и я получил постоянную работу младшим копирайтером с приличной для молодого провинциала зарплатой в две тысячи долларов и служебным жильём.
Я был на седьмом небе от счастья! Перевёз из Ярославля вещи, пригласил маму приехать на несколько дней, чтобы показать, как устроился. Это было чудесно. Решив, что попал на вершину мира, я начал было даже писать что-то вроде автобиографии – роман про молодого парнишку из глубинки, который перебирается в Москву, но работа, тусовки и вереница девушек не оставляли достаточно времени и сил на писательство.
Словно оценив мой талант копирайтера, судьба стала подбрасывать всё больше и больше полезных знакомств, связей, проектов, халтур и подработок, куда меня постоянно звали, деньги потекли рекой и время стало стоить очень дорого.
Тем временем идеи каких-то потрясающе интересных «больших книг» продолжали являться мне во снах, словно ангел надиктовывал их, каждый раз в течение нескольких дней жгли нутро, будто хотели вылезти наружу, но никак не могли материализоваться в связный печатный текст, длинной более нескольких страниц, так как я не мог заставить себя писать, не понимая, будет ли это издано и заплатят ли мне за эту работу деньги.
Увидев, что мысли о творчестве не находят отклика в моём сердце, занятом подсчётом бабла от рекламы и баб в постели, они стали затихать, будто душа остыла и обернулась камнем, тяжелым, холодным, источенным ветром и червями. Наверное, тогда я умер… как личность, и как писатель. Тонкая и изящная муза покинула меня, оставив вместо себя жирную крылатую деваху с крутыми бёдрами и волшебной палочкой, которая умела делать лишь то, за что платят, как вокзальная шлюха с выбитыми зубами…
Зато, я окончательно освоился в Москве, вернее, она поглотила меня и с головой погрузила в деятельность агентства: делать всё быстрее срока, помогать эккаунт-менеджерам в работе с клиентами, стремиться стать «своим» в новом коллективе, делать «ку» перед иностранным начальством и лизать задницу заказчикам…
Из хорошего, тогда мы подружились с Семёном, нашим арт-директором, который знал промоутеров всех приличных московских клубов, имел связи в фэшн-индустрии, помогал недорого доставать фирменные шмотки, брал с собой на разные презентации и вечеринки. Благодаря Сёме я познакомился со многими известными людьми, поменял имидж и, казалось, окончательно преодолел неуверенность в себе.
Во время уик-эндов мы перемещались из клуба в клуб, снимали девчонок, много пили и иногда покуривали. Этот безумный кутёж продолжался с 2005 до 2008 года. За это время в трудовой книжке появилась запись про старшего копирайтера, а мечта стать «большим писателем» была спущена в унитаз в обмен на жизнь в стиле sex, drugs, rock’n’roll.
Во время работы над одним из проектов для молодёжной одежды я познакомился с Еленой – роскошной блондинкой с отличной фигурой и длинными ногами. Мы с ней как-то сразу запали друг на друга и очень быстро сблизились. Она тогда часто снималась в рекламе, музыкальных клипах, потому эти отношения очень льстили. Мы встречались пару месяцев, и вот однажды, после улётной вечеринке в Soho, выпив по десятку коктейлей и скурив несколько коробков травы, мы в очередной раз поехали к ней, чтобы всю ночь заниматься любовью. Правда, презервативов у нас почему-то с собой не оказалось… в результате она залетела.
Я был в неё на удивление серьёзно влюблён, потому, услышав о произошедшем, не стал уговаривать на аборт, наоборот, предложил съехаться и официально расписаться… Через несколько месяцев родился Антон.
Вначале я старался быть примерным отцом: стал меньше кутить с Семёном, приносил домой почти все деньги, мы даже переехали в большую квартиру на Ленинском, рядом с парком. Но ребёнок занимал всё её внимание, так что на меня у неё не хватало ни времени, ни сил. Вдобавок, Лена мечтала вернуться к съёмкам, но после беременности ей никак не удавалось сбросить вес, и она постоянно циклилась на этом, становясь несносной сукой, которую не устраивало всё вокруг, и которая требовала бесконечного внимания к собственной персоне и даже не допускала мысль о том, что у мужа могут быть собственные интересы.
Моё вынужденное домоседство привело к тому, что наши отношения с друзьями и коллегами заметно осложнились, поскольку они продолжали жить в состоянии вечного праздника и гулянок. Разумеется, мне тоже хотелось снова ходить по клубам и знакомиться с новыми людьми, что шло в противоречие с изменившимся из-за Антона образом жизни. Сложившаяся ситуация сильно раздражала, начались скандалы, я стал часто гулять, уезжал из дома на несколько дней, снимал девчонок по клубам… К своему стыду даже стал меньше уделять внимания ребёнку, регулярно срывал свою злость на нём и жене, хотя парнишка искренне любил меня.
Однажды я вернулся домой очень поздно, вдрызг пьяный, наорал на жену и завалился спать, даже не сняв обувь, а утром, проснувшись, обнаружил на кухне записку, что она уехала к маме в Ростов-на-Дону.
Лены не было несколько месяцев. Вначале я обрадовался и ушёл в загул, устраивая сумасшедшие вечеринки чуть ли не каждый вечер, каждый раз просыпаясь по утру с новой девчонкой, но, когда все гости уходили, я заглядывал в бывшую детскую комнату, где долго сидел, перебирая игрушки, детские книжки и крошечные носочки Антоши.
В один из вечеров, когда я пришёл домой с девицей из пединститута, приехавшей покорять Москву из Пензенской области, она увидела фотографию сына и сказала про него, что-то обидное. Я был сильно пьян, а потому рассмеялся, она же нагло ввалилась в его комнату, которая почему-то была открыта, и стала коряво, как умела, танцевать там стриптиз вокруг детской кроватки. Кровь ударила мне в голову, я набросился на девку и ударил так, что она упала на пол с рассечённой губой и завопила что-то, начала материться, а я только заревел сильнее и снова ударил её.
Схватив вещи она кое-как убежала из квартиры, а я пролежал всю ночь в детской и плакал, ненавидя себя, свою жизнь и всё что со мной произошло.
Я злился на Лену, но никак не мог преодолеть гордость и позвонить ей первым, лишь оставаясь в одиночестве, бродил тенью по трёхкомнатной квартире, не находя себе места. Хорошо, что на работе в тот период было довольно спокойно, а то мог бы потерять должность.
В итоге, я плюнул на всё и полетел за ней к тёще. Мы долго выясняли отношения, но удалось уговорить её вернуться. Несколько месяцев мы жили душа в душу, но потом мне снова стало скучно. Вдобавок у нас на работе появилась хорошенькая девочка из Киева, которую приставили ко мне на стажировку… В общем, всё повторилось, но я стал вести разгульный образ жизни, не ставя свою жену об этом в известность, чтобы не ранить её чувства.
С тех пор у меня было много романов, думаю, она догадывалась об этом, но терпела, так как не уверена в том, что сможет устроить свою жизнь без меня, если мы разведёмся. Как это ни печально, но чужие дети ведь никому не нужны…
В рекламу она так и не вернулась, друзей и связей у неё не осталось, да и я, всё-таки, не самый плохой муж – хотя бы обеспечиваю их с сыном достойно, не напиваюсь больше и никогда не распускаю руки.
Конечно, порой, она устраивает мне разнос и скандалы, но я думаю, она привыкла к таким отношениям. Всё-таки для сына важен отец. Я, конечно, не претендую на роль лучшего папаши года, так как провожу много времени на работе и с друзьями, но, когда могу, вожусь с Антоном, а измены и скандалы, думаю, есть во всех семьях, но не каждый муж зарабатывает больше ста штук в год…
Помолчав несколько секунд, Александр смущённо взглянул на Марину:
- Прости… я обманул тебя, но ты мне правда очень понравилась.
Девушка вспыхнула и наотмашь ударила его по лицу:
- Кобель! И что было правдой, из того, что ты мне говорил вчера у Семёна? Звал в Тоскану, расписывал золотые горы… Лишь бы сунуть! И сколько баб у тебя было? Ты зарубки на спинке кровати ставишь?
- Прости… Я старался быть честным сейчас… - Александр выглядел очень подавленным.
- И где твоя жена была в тот день, когда мы познакомились?
- Улетела с Антоном к маме в Ростов-на-Дону, чтобы немного отдохнуть.
- А ты чего не поехал?
- Работа… я обычно отдыхаю с ними за границей в сентябре.
- Скотина ты…. Только жена за дверь, как ты сразу на поиски… А куда бы ты меня после клуба повёл? – Марина всхлипнула. – Если бы мы до него доехали… К себе домой? и трахнул бы на детской кроватке?
Александр потупил взгляд и замолчал.
- Я думаю, он просто самовлюблённый говнюк. – Буркнула Ирэна. – Я бы на месте Елены, давно отрезала тебе яйца. Видно, дело в том, что она тебя искренне любит, а не в том, что боится остаться одна с ребёнком на руках. Всё думает, что ты нагуляешься и образумишься.
Виктор Петрович глубоко вздохнул:
- Я бы сказал, что у него комплекс неполноценности. Из-за того что ему не повезло с той первой девочкой, в которую он был влюблён в школе, он подсознательно считает себя неудачником и пытается самоутвердиться количеством.
- Вы что, психолог? – Саркастически улыбнулся Саша.
- Нет, просто у меня богатый жизненный опыт и сын двадцати пяти лет отроду с такими же сложностями.
- Он тоже бабник? – С сожалением спросила Марина.
- Нет, у него проблемы с самоутверждением в другой части: когда он был маленьким, мы очень бедно жили, и он не позволял себе того, что могли его сверстники и одноклассники. Последние пять лет мой бизнес пошёл в гору, и он стал жутким транжирой, - постоянно покупает себе дорогие вещи, меняет машины. Я пытался его перевоспитать, но пока у меня не очень получается. Не знаю, что станет с моим бизнесом теперь… он уцелеет только если достанется младшей дочери… она у меня золото. – Виктор Петрович полез в карман и достал кошелёк, в пластиковый карман которого были вставлены фотографии двоих его детей и жены. Мужчина протянул кошелёк Марине. – Вот, посмотри. Это была моя главная радость в жизни и единственное, что греет душу теперь.
Девушка взглянула на маленькие чёрно-белые фотографии и тепло улыбнулась.
- В жизни всегда так. – Продолжал философствовать Виктор Петрович. – Если в молодости чего-то очень хочется, но нет возможности это иметь, когда становишься взрослее, начинаешь потреблять это с избытком, словно стараясь утолить скопившийся голод. Похоже, что у твоего друга такая же история с женщинами.
- А что вы думаете об этой его мечте стать писателем? – Неожиданно поспешила сменить тему Ирэна.
- Это напомнило мне Сергея… художника, что был тут до вас. – Владелец фабрики неожиданно помрачнел и расстроился.
– Вообще, история Александра напоминает мне смесь из всего того, что я услышала, за время этой поездки. – Марина вздрогнула. – Впрочем, думаю, у большинства людей есть за пазухой заброшенная мечта, нереализованный талант, проблемы с отношениями, какие-то страхи и комплексы. Все мы похожи…
- Да, я, например, мечтал стать лётчиком в детстве. – Вздохнул Виктор Петрович. – Но оставил эту мечту… При этом, оставаясь в одиночестве перед сном, или во время путешествий, я часто возвращаюсь к ней, она постоянно жжёт меня изнутри… Саша очень верно передал это чувство, когда рассказывал о брошенных книгах. От неё на губах остаётся горький привкус.
- А я хотела стать танцовщицей. – Мечтательно сказала Марина. – Последний год я начала ходить на хастл, и чувствовала себя там по-настоящему счастливой. Я даже начала выступать на любительских соревнованиях…
- Возможно, в этом и есть твой талант, который тебе надо… – Александр запнулся. – Нужно БЫЛО развивать. Ты молодец, что начала хотя бы двигаться в этом направлении.
Неожиданно из дальнего края салона послышался голос Максима:
- Я что-то не понимаю эту игру… Вроде исповедовался водитель, а обсуждаем всех остальных…
- Ты ещё не понял… – Развёл руками Виктор Петрович. – Просто в истории каждого, кто был в этой странной машине раньше, и в истории самого Александра есть что-то, что перекликается с жизнью каждого из нас. Я думаю, что каждый раз, когда мы думаем о ком-то, пытаемся оценивать или, тем более, судить, мы смотрим на него через призму собственного опыта, своего отношения к жизни и личных переживаний.
- Думаю, вы правы. – Вздохнул Александр. - Когда я выслушал историю Сергея, я увидел в нём отражение себя, в той части, где он мечтал стать художником. Я злился на него за то, что он забросил живопись, но, на самом деле, это я злился на себя. То же и с Кристиной: оценивая её жизнь и поведение, я сказал «злобная сучка», потому что меня раздражало её потребительское отношение к жизни в целом и к мужчинам, которые её любили, в частности, поскольку я сам стал пользователем, а не созидателем, и я не мог простить ей того, за что должно быть стыдно мне самому…
- Когда Кристина закончила свой рассказ, помню кто-то из нас спросил у неё, в какой день своей жизни она хотела бы вернуться. – Взглянув на своего спутника, сказала Марина. – Мне кажется, это очень важный вопрос. Скажи, куда бы ты хотел вернуться? Что бы хотел изменить?
Александр замолчал на несколько секунд и, опираясь всем телом на руль, застыл, всматриваясь в ночь, которая бежала впереди машины. Перед ним снова картинками замерцала его жизнь. На Земле она казалась яркой, полной интересных событий, радости и веселья. Сейчас же он ощущал огромную зияющую пустоту в груди. Все эти вечеринки, клубы, секс, съёмки и вереницы лиц казались какой-то ничего не значащей шелухой. Он вдруг осознал, что его рассказ о своей жизни, стоивший таких огромных душевных сил, был значительно короче рассказа Анны, Сергея и даже Кристины, которую он считал никчёмной малолетней пустышкой. За прожитую жизнь он не успел ровным счётом ничего, и ему даже нечего было вспомнить.
- Мне сложно ответить на твой вопрос. – Тяжело вздохнув, начал он. – Я потратил слишком много времени впустую. Я сделал довольно много ошибок… Жаль, что уже не смогу их исправить. Наверное, мне стоило бы вернуться в детство, до той истории с Викой… не знаю даже… или уже в 2005 год, в Москву. Не уходить в загул, а писать в свободное от работы время… или даже во вчерашний день… до встречи с тобой, не ехать на ту вечеринку к Семёну. Тогда бы ничего не случилось, и я мог прожигать жизнь дальше, не задумываясь о последствиях и не подставлять тебя…
- Я за последний вариант. – Хмыкнул Максим. – Меньше знаешь, лучше спишь!
- От судьбы не уйдёшь. – Виктор Петрович расстроено покачал головой. – Не на вчерашней вечеринке, так через неделю, или через месяц, или даже через пару лет, всё это повторилось бы… и ты снова оказался бы здесь. Не с Мариной, а с кем-нибудь другим, или даже один. Только ты бы прожил зря уже не одиннадцать тысяч триста семьдесят четыре дня, а на пару тысяч дней больше, и это бы расстроило тебя значительно сильнее. Видимо, эта поездка тебя ничему не научила, раз ты не понял, что надо ценить отпущенное время, а значит и прощения ты не достоин.
- А как же ваша теория про «важно простить себя самому и принять таким, какой ты есть»? – Неожиданно вступилась за Александра Ирэна.
- А я не думаю, что он сам себя простил…
- Саша? – Марина легко дотронулась до локтя водителя.
Копирайтер вздрогнул и закричал, отчаянно жестикулируя:
- Что вы все ко мне пристали? Что вы хотите услышать?! Я не привык извиняться за свои поступки!
Марина отшатнулась:
- А, может быть, стоило бы?
Александр вздрогнул и беззвучно зарыдал, сотрясаясь всем телом…
- Мне Антона жалко… Что теперь с ними будет?
- Ну, надо же! Вспомнил! – Фыркнула Ирэна. – То же мне, «хороший муж и заботливый папа». А раньше ты чем думал? Членом?
- Да пошли вы все! – Вздрогнул парень. – Прости, Марина, к тебе это не относится.
Помолчав немного, Александр продолжил:
- Я понимаю, что просрал всё… мне больно осознавать это. Я не знаю, как это исправить и в какой день мне стоило бы вернуться. Возможно, каждый из этих пустых дней был нужен мне, чтобы осознать своё «Я», чтобы стать кем-то, получить какой-то жизненный опыт, не важно, хороший или плохой… Наверное, я хотел бы вернуться не в один из прошедших дней, а в завтрашний. Проснуться дома, чтобы всё это казалось страшным сном, чтобы не было той вечеринки у Сёмы на даче, не было нашей встречи с Мариной, не было этой ночи, того такси и этого долбанного Шевроле, не было всех вас… вернее, нет, чтобы всё это осталось у меня в памяти, как прочитанная книга, чтобы я знал всё то, что узнал этой ночью и ценил всё то, что не ценил ранее… Вот что я бы хотел.
- Думаю, это достойное желание… - Одобряюще закивал Виктор Петрович. – Надеюсь, так и будет…
- А ещё я бы очень хотел. – Неожиданно продолжил Александр. – Чтобы следующими в автобус сели два человека…
- Почему? – Удивился Максим.
- Чтобы Марине не пришлось садиться на водительское кресло. Она не заслужила это испытание.
- Спасибо. – Коротко ответила девушка.
Автомобиль качнуло, будто он попал в яму, дорога повернула вправо, панельные дома сменились тёмными силуэтами деревьев какого-то парка и впереди, на тротуаре появилась фигура голосующей девушки.
- Чёрт! – Выругался Саша. – Она одна.
Автобус сбавил ход, и парень почувствовал, как в его сердце рождается Страх. Это было какое-то дикое, первобытное чувство, вызванное животными инстинктами. Хотелось бросить всё, убежать, спрятаться, выпрыгнуть на ходу из машины, но руки и ноги не слушались, будто более не принадлежали ему. «Я не хочу… не хочу умирать…» - Мысли хаотично неслись друг за другом, и Александра охватила паника. Тело сковал странный паралич, стало очень тяжело дышать, будто кто-то схватил его за горло. Пульс усилился до ста пятидесяти ударов в минуту, и кровь бешено застучала в висках.
Шевроле остановился, и стекло пассажирской двери поползло вниз. Марину будто вдавило в кресло, а потому полная рыжеволосая девушка, остановившая автомобиль, даже не заметила её, обращаясь к Александру, через окно с добродушной улыбкой:
- Здравствуйте. Подбросите до метро?
Александр вздрогнул, словно от удара, усилием воли преодолел оцепенение и, что было мочи, вцепился в руль:
- Нет… извините… мне в другую сторону…
Сидение ударило его разрядом тока с такой силой, что в глазах потемнело на несколько секунд. Когда пелена спала, копирайтер увидел, что стекло двери снова опускается, и в окно заглядывает та же рыжая девушка, с таким видом, будто бы ничего не произошло:
- Здравствуйте. Подбросите до метро?
Александр вскрикнул от удивления, но нашёл в себе силы собраться вновь:
- Нет… извините… мне в другую сторону…
Последовал ещё один удар током, бросивший водителя грудью на руль, яркая вспышка озарила салон, обжигая глаза, удушье усилилось, и он услышал знакомые шипящие голоса: «Тввввоёёё времяяяя вышшшло…»
- Марина! - Вскликнул Саша, превозмогая боль, но, казалось, девушка не слышала его, пребывая в каком-то другом мире.
«У неёё сссвояяя суддььба».
Глаза снова обрели возможность видеть.
Стекло водительской двери медленно сползло вниз. Сердце стучало тяжёлым молотом, но удушье, казалось, ослабло.
В салон заглянула полная рыжеволосая девушка:
- Здравствуйте! Подбросите до метро? - Её добродушная улыбка, казалась Александру жестокой издёвкой.
Мысли в голове успокоились, страх ушёл, сменившись смирением:
- Садитесь! - Сказал Александр, нажимая на кнопку открытия дверей. – Там распашные двери. Не пугайтесь, я подвожу ещё пару человек.
- Вы таксист? – Девушка опять улыбнулась.
- Почти.
- Сколько будет стоить?
Саша на мгновение задумался, затем вспомнил темнокожую Лизу, которая сидела за рулём, когда они с Мариной голосовали на Киевке, и грустно улыбнулся:
- Эта телега ест шестнадцать литров на сотню. Заплатите столько, сколько захотите. Компенсируем бензин.
Глава 6. Чистилище
Заглянув в салон, рыжая девушка улыбнулась и поднялась в машину, присев на свободное кресло. Она тихонько кивнула и коротко поздоровалась:
- Добрый вечер.
Остальные пассажиры, почти не шевелились, лишь Ирэна смогла поднять на неё взгляд и постаралась улыбнуться, превозмогая оцепенение. Двери закрылись, и Шевроле отъехал от тротуара, урча двигателем.
Александр вздрогнул и с болью посмотрел на Марину, которая с огромным трудом сумела развернуться на пол оборота к нему. Взгляд её серо-зелёных глаз пронизывал и дарил тепло, разливавшееся по телу, как глоток коньяка. Девушка попыталась протянуть руку, но тело не слушалось её, а потому движения были прерывистыми и замедленными.
Саша хотел что-то сказать, но рот казался забитым песком, а грудь сдавливало всё сильнее и сильнее, словно кто-то хоронил его заживо, бросая сверху землю лопату за лопатой. На лобовом стекле вспыхнули сиреневые цифры таймера, которые, казалось, не видел никто другой.
30,
29,
28…
Цифры начали неумолимо уменьшатся. Телевизор в салоне вспыхнул, белое сияние под потолком усилилось и замерцало.
27,
26,
25…
Пространство салона заполнили переливы музыки. Ранее она казалась торжественной и волшебной, сейчас же её раскаты, становясь всё громче и громче, ужасали своей мощью и пронизывали болью барабанные перепонки.
24,
23,
22…
Машина начала сбавлять ход и свернула в сторону тротуара. К раскатам музыки добавился стук сердца Александра, многократно усиленный, будто через микрофон. Оно билось всё сильнее и сильнее, грозя выскочить из груди, а музыка, ускорялась за ним в такт, превращаясь из цельной мелодии в какую-то фантасмагоричную палитру звуков, скрежетов и ударов.
21,
20,
19…
Руки копирайтера напряглись, пальцы вцепились в кожаные подлокотники сидения.
18,
17,
16…
Свет в салоне и за стеклом неожиданно погас, вокруг воцарилась тьма, и только над водительским креслом сохранилось мерцающее сияние, будто оставляя Александра одного, отрезанного от окружающего мира, пространства и времени, да сиреневый таймер на стекле продолжал отсчитывать последние секунды.
15,
14,
13…
По лёгкому толчку Александр понял, что автомобиль остановился, музыка начала стихать, и лишь удары сердца звучали в салоне Шевроле. Взгляд парня упал на бутылку самбуки, стоявшую в подстаканнике на тоннеле между пассажирским и водительским сидением. Этот странный предмет казался единственным, что связывало его с прошедшей жизнью.
12,
11,
10…
Саша протянул руку и почувствовал кончиками пальцев прохладное гладкое стекло. За окнами не было видно ни зги. Мир будто бы застыл и растворился, осталось лишь кресло из светлой кожи и водитель, сидевший на нём. Он схватился за бутылку, как за последнюю соломинку, прижал её к груди и отвинтил пробку.
09,
08,
07…
Глоток ликёра обжёг, как огонь, но позволил последний раз почувствовать себя живым. Костяшки пальцев, сжавшие горлышко, побелели от напряжения, но эта боль позволяла ощущать время, утекающее по каплям с каждой вспышкой таймера и каждым ударом сердца.
06,
05,
04…
Послышался щелчок автоматического замка на водительской двери. Александр вздрогнул и, словно затравленный зверь, оглянулся по сторонам, надеясь увидеть, куда бежать и где искать спасения в кромешной тьме.
03,
02,
01…
Таймер погас, и передняя дверь распахнулась с глухим стуком. За бортом Шевроле была видна узкая дорожка света, озарявшая тридцать-сорок сантиметров грубого асфальтового полотна. Она мерцала, переливаясь от белого к сиреневому, словно указывая, в каком направлении надо двигаться, выйдя из машины.
«Поррраааа…. Порррраааа…» - Зашипели знакомые голоса.
Александр всхлипнул, но, собрался с силами и решил выйти наружу самостоятельно, не дожидаясь принуждения.
- Прости, Марина… - Коротко сказал он, перехватил бутылку другой рукой и, смахнув слёзы, ступил на землю.
На улице было довольно прохладно, дул лёгкий ветерок, доносивший едва различимый аромат хвои. В голове копирайтера мелькнули воспоминания о последнем дне и вечеринке у Семёна…
За несколько секунд, что он нерешительно стоял на дороге, он вспомнил знакомство с Мариной, их разговор, танцы в стиле хастл и неудачную поездку. Затем вспомнил по очереди пассажиров Шевроле, которые вышли перед ним: мулатка Лиза и «телохранитель» Илья, Анна, Сергей, Кристина… Он вспомнил какие-то детали из историй, которые услышал, вспомнил выражения лица, что были у этих людей, когда они стояли в свете фар на ночной дороге и ожидали свою судьбу. Затем его мысленный взор вернулся в детство: папа, мама, Вика, вереница девушек, с которыми он встречался, пока не встретил Лену, его жена, сын, снова вереница девушек, друзья… все они мелькали перед ним, пытались что-то сказать…
Александр почувствовал дикую слабость в ногах и чуть было не упал, успев схватиться за распахнутую водительскую дверь. Его взгляд упал на боковое зеркало, и он увидел своё отражение – чёрные круги под глазами, гримаса боли и ужаса на лице, морщинки, разбегавшиеся от глаз, растрёпанные волосы… Капли пота выступили у него на лбу и он почувствовал, что не в силах сделать больше не шага.
- Простите… простите… простите… - Пытался выговорить он, но лишь беззвучно шевелил губами. Казалось, темнота вокруг съедала все звуки.
«Вперррёёёд… вперррёёёддд» - Зашелестели голоса.
Стало очень холодно… крупная дрожь пробила тело, словно при падении в прорубь, и ледяные иголки впились в каждую клеточку кожи.
Парень сделал ещё один глоток самбуки и, еле переставляя ноги, сделал несколько шагов по направлению переливающегося света, затем встал на крошечном пятачке, вырванном у вечной ночи слабым призрачным светом фар микроавтобуса, и облокотился на нагретый двигателем капот, словно это был последний источник живой энергии, оставшейся в этом мире.
За спиной в кромешной тьме перешёптывались какие-то голоса, будто обсуждая прожитые им дни и решая простить его или нет, так что он ощутил себя актёром на камерной сцене, выбеленной прожекторами в середине огромного зрительного зала.
Вдали послышался удар колокола, заставивший его замереть, и сердце забилось в резонансе, с сумасшедшей скоростью гоняя кровь по венам. От страха он закрыл глаза и зарыдал, сотрясаясь всем телом…
В тот же миг вокруг всё вспыхнуло мириадом огней. Тьма исчезла, и он увидел, как к нему бегут какие-то люди. Он почувствовал, что теряет контроль над собой и грузным мешком осел на асфальт, сжимая в руке бутылку.
Золотисто-бежевый Шевроле стоял в огромном павильоне, освещённом мощными прожекторами. Холод моментально отступил, пространство заполнил жар от электрических ламп. На него смотрели десятки камер, оператор, работавший на телевизионном кране, махал ему рукой, призывая посмотреть в объектив.
Посреди студии был смонтирован кусок автомобильной дороги. По бокам от нее стояли огромные экраны, на которых демонстрировались панорамы улиц, под днищем автобуса была смонтирована платформа, которая позволяла поворачивать автомобиль и за счет вибрации имитировать движение. Свет в салоне автобуса снова вспыхнул, и через распахнутые двери наружу выходил оставшиеся пассажиры: рыжая девушка, Максим, Ирэна, Виктор Петрович и Марина…
Александр не понимал, что происходит. К нему подскочил доктор, стал проверять пульс, посветил в глаза фонариком, попытался потрясти, чтобы вернуть в чувство. Саша же лишь смотрел по сторонам и отказывался воспринимать это… вдобавок, сердце как-то очень сильно стучало и временами начало покалывать…
Поняв, что парень всё никак не приходит в себя, врач достал из сумки пузырёк с нашатырным спиртом и поднёс его к лицу Александра. Резкий запах ударил в нос, в глазах помутнело, но затем он вздрогнул и почувствовал себя лучше.
- Саша, ты как? – Рядом с ним на колени опустилась Марина. – Выпей, полегчает.
Девушка поднесла бутылку к губам и самбука хлынула ему в глотку. Он поперхнулся, закашлял, отстранил руку девушки в сторону и попытался встать на четвереньки, озираясь по сторонам.
- Что это? – Только и сумел выговорить он.
- Это новое телешоу. – Послышался незнакомый мужской голос откуда-то сбоку. – Мы назвали его «Чистилище». Сейчас снимаем первый сезон из двадцати серий. Твоя – последняя.
Саша вздрогнул и обернулся к незнакомцу.
- Что за чёрт? Кто вы? Где я?
- Меня зовут Алексей Астахов, я продюсер телеканала ТСТ и один из авторов этого охренительного проекта! – Не без гордости сказал он, торжественно поднимая руки. – Ты в павильоне возле аэропорта Внуково на Киевке. Мы переоборудовали под него старый авиационный ангар.
- Алексей Степанович, извините. – Неожиданно встрял в разговор врач. – У нас стенокардия… Очень высокий пульс… Надо бы позвать медиков из бригады скорой помощи.
- Ну, ещё бы. – Усмехнулся продюсер. – Я бы на его месте тоже обосрался от страха. Дайте ему что-нибудь. Нам надо ещё интервью записать.
- Хорошо. – Доктор полез в чемоданчик. – Вот, молодой человек, положите под язык нитроглицерин.
Он буквально насильно запихнул в рот Александра пару шариков.
- Как я сюда попал? – Всё ещё не осознавая происходящее, спросил парень.
- Микроавтобус, в который вы с Мариночкой сели на Киевке, - наша потрясающая наработка. Мы вложили в него миллион баксов, но он того стоит – его стекла – это встроенные прозрачные жидкокристаллические мониторы, созданные на базе TO-LED технологий компании Loewe. Вначале вы ехали на Шевроле, как на обычной машине, потом, мы включили эти экраны и на ходу загнали его в кузов боооольшой фуры, так, что вы ничего не заметили, она же оперативно доставила автобус сюда в студию и сгрузила на подиум. Это заняло около семи минут, но за счет простейших спецэффектов в салоне, музыки и лёгкого нервно-паралитического газа, тебе показалось, что это было быстрее.
Уже здесь, в студии, как раз растворилась Лиза, и тебя совсем накрыло, плюс, алкоголь сказался… ты же выпил очень много на той вечеринке.
Дальше было дело техники – свет, спецэффекты, замена декораций, видеоряд на TO-LED стёклах машины, плюс, хороший сценарий каждой из историй, отлично подобранные актёры, и, в общем, ты повёлся…
В этот миг к ним со смехом подбежала Кристина, и улыбнулась:
- Ну, что, Саша, кто из нас злая высокомерная сучка? Превратиться в бабочку было моей идеей. Сценарист хотел сделать из меня змею. Не знаю, где вас этим глупостям учат?
Девушка высунула язык и что-то шепнула Астахову на ушко. Тот ухмыльнулся:
- Кристи, не шокируй нашего героя, ему и так туго. Но он молодец! – Затем обратился уже к парню. - Всё это время мы снимали, по сути, только тебя со всех двадцати шести камер, незаметно встроенных в салоне, так что можем хоть на 3D экраны картинку с твоими эмоциями выводить…
Александр потупил взгляд. Всё это казалось продолжением какой-то долгой галлюцинации… он почувствовал, как его всего передёрнуло, к горлу подступил ком. Спазм сжал желудок, парень отвернулся к машине и его начало рвать.
- Фу! – Заверещала Кристина и отпрыгнула в сторону.
- Снимаем, снимаем! – Без капли брезгливости закричал продюсер. – Я хочу крупный план!
- Сделано!
- Ай, молодец! – Алексей Степанович дружелюбно похлопал копирайтера по плечу. – Кроме тебя только двоих тошнило…
Парень отшатнулся, как от удара, вытер рукавом рот, прокашлялся, высморкался и, выпрямившись, взглянул на Марину:
- Это что, правда?
- Да, успокойся. – Рука девушки легла ему на плечо. – Всё уже позади.
- Ты с самого начала знала это? – С болью в голосе спросил он.
- Конечно… мы собрали подробное досье на каждого из наших героев… Это большая работа – подыгрывать тебе и не выдать до самого конца замысел.
- А вечер у Сёмы, а такси?
- А что с ними не так?
- Ты рассказывала мне о своей жизни, я поверил тебе… сочувствовал, сопереживал…
- А разве ты это делал, не для того, чтобы положить меня в койку. – Парировала актриса с усмешкой.
- Это тоже снимали?
- Не всё... мы не могли незаметно поставить там много камер… может получится несколько планов, но разговор записали, конечно весь.
- А та авария? Что с ней?
- Её, в общем-то, не было. После твоего звонка в службу такси мы пригнали свою машину и водитель инсценировал ДТП. Чтобы нам ничего не помешало, пришлось, конечно, заглушить твой сотовый, но это дело двух минут с новым оборудованием.
- Я не понимаю, в чём смысл…
Продюсер вздохнул и вмешался в их диалог:
- Саша, ты же рекламщик, а значит должен понимать, что всё то гавно, которое сейчас идёт на ТВ – это либо ремейки западных телешоу десятилетней давности, либо игровые телепередачи с прямолинейными тупыми сценариями про экстрасенсов, любовниц, моду и прочую ерунду, рассчитанные на домохозяек. Ты видел рейтинги? Мы теряем молодёжь… она вся уходит в Интернет, потому что никого не устраивает этот второсортный продакшен с резиновыми актёрами, плоскими шутками на уровне ниже пояса, и отсутствием живых эмоций. Ты, а так же все остальные участники этого проекта изначально не понимал, что происходит, а потому верил в это, был искренен и человечен… Видел бы ты своё лицо, когда, например, Анна рассказывала о своей жизни… Я не мог оторвать от тебя взгляд… Эти глаза, мимика, жесты, которые ты нам подарил, а эти искренние чувства к Марине… Я, старый прожжённый сукин сын, и то, чуть не расплакался… А когда тебе было страшно… в моменты растворения Лизы, Анны, Кристины… в момент освобождения Сергея… Хичкок отдыхает… ни один актёр, из тех кого мы собрали на проект, не сможет такое сыграть… потому все просто создавали тебе простор для импровизации, для живых человеческих чувств.
- Но что в итоге получится?
- Телешоу, в котором ты раскаиваешься о просранных тобой днях жизни… о работе, об изменах, о том, как ты воспринимаешь проступки и поступки других, подставных, героев через призму собственного восприятия…
Александр зашатался, вспоминая, что говорил, сидя в автобусе:
- И когда эфир?
- Мы начинаем показы с этой пятницы, в девять вечера, самый прайм-тайм. Думаю, твой сюжет будет на вторую неделю. Скоро станешь звездой!
Саша застыл в неподвижности. Полностью осознав, что происходит, и как эти жулики подставили и поимели его, он представил, что будет, если Лена, мама или коллеги увидят этот сюжет, что они скажут и подумают о нём… Было бы лучше сохранить все эти воспоминания где-то глубоко в сердце, запертыми на ключ.
Не зная, что делать, он принял отчаянное решение, отвернулся от Марины с Астаховым и сделал шаг в сторону.
Время будто бы замерло. Секунды тянулись очень медленно, а голова и пространство вокруг микроавтобуса казались заполненными ватой.
Отойдя на несколько шагов от машины, Александр поднёс к губам бутылку самбуки и застыл в долгом затяжном глотке.
Когда он отвёл руку, его лицо скорчилось, будто от боли, а глаза гневно вспыхнули. Он взглянул на этикетку и выругался:
- Тьфу, какая дрянь! В коктейле вкуснее…
Однако в этот же миг его охватила целая вереница неожиданных чувств, мыслей и эмоций. Гнев, радость, ненависть, любовь, осознание произошедшего и происходящего сплелись в нём в яростный клубок…
Отхлебнув ещё, он достал из кармана носовой платок, заткнул им горлышко, так что свободный конец ткани болтался в воздухе, а затем перевернул бутылку, давая импровизированному фитилю пропитаться алкоголем. Достав из кармана зажигалку, он чиркнул кремнем и на мгновение застыл, зажав в кулаке огонёк.
Самбука вспыхнула, и пламя побежало вверх. Александр размахнулся, и в его голове пронеслась череда картинок, отражающих события последнего дня.
- Я так не хочу! – Выдохнул он, бросая самодельную бутылку с зажигательной смесью в золотисто-бежевый Шевроле, и упал на колени...
Бутылка упала и разбилась, огонь вспыхнул, но в тот же миг послышалось шипение огнетушителя – один из ассистентов проворно заливал пламя пеной.
- Сукааа! – Послышался вопль продюсера. Он подбежал к Александру и с силой ударил его куда-то в район уха. – Ты крышу помял! Думаешь, самый умный?!
Александр упал и закашлялся, а его лицо исказила гримаса отвращения:
- Твари… Это противозаконно… я вам не игрушка… Я подам в суд…
Продюсер засмеялся и похлопал его по плечу.
- Давай, давай! Но… я тебя расстрою, щенок… - Он подмигнул девушке. – Мариночка, дай мне бумаги.
Та, порывшись в сумочке, достала какие-то документы. Торжествуя, Астахов развернул свёрток:
- Смотри, фокус-покус! Это твоя расписка: «Я, такой-то такой-то, обязуюсь не предъявлять претензии к Марине Игоревне Басовой и не обижаться на неё. Двадцать первое июля 2012 года, подпись». Але-оп. – Алексей Степанович надорвал бумагу и снял верхний слой целлюлозы с белого листа, под которым скрывался напечатанный контракт.
Мужчина спрятал подписанный копирайтером документ за пазуху и швырнул ему в лицо второй экземпляр, на котором стояла печать телеканала.
– Держи свою копию. Подпишешь, когда захочешь.
Александр, отдышавшись сел на пол и развернул бумагу, вчитываясь в смысл документа, в соответствии с которым он предоставлял ТСТ в лице Марины Игоревны Басовой право на обработку персональных данных, размножение и публикацию рассказанной им истории, видеоряда и т.д. По тексту контракта значилось, что передача прав подтверждается распиской, даваемой в установленной форме в адрес полномочного сотрудника телеканала.
Саша сжал зубы и гневно посмотрел на телевизионщиков.
- Сволочи…
- Не грусти! – Добродушно сказал ему Астахов, опускаясь рядом на четвереньки. – Согласно пункту 8.2. тебе полагается гонорар в двадцать килобаксов. Так что хоть немного совести у нас есть.
Александр разорвал бумагу на части и заорал:
- Да подавитесь этими деньгами! Я не хочу, чтобы мои друзья и семья видели всё это! Вы мне жизнь ломаете!
- Ты сам её сломал… - Неожиданно послышался знакомый голос Виктора Петровича, который подошёл к нему и протянул руку, чтобы помочь подняться. – Я пытался это объяснить и думал, что ты всё понял…. Видимо, ошибся. Помнишь, что ты сказал нам? Что хочешь вернуться в завтрашний день и начать жить по-другому.
- Да…
- Так возвращайся! – Актёр, прекрасно сыгравший роль понимающего директора фабрики, похоже, не хотел выходить из образа. – У тебя есть шанс сделать всё по-другому. Неужто было бы лучше сдохнуть-таки перед автобусом, превратившись в какого-нибудь жука?
Александр всхлипнул и заплакал как ребёнок:
- Нет… Я хочу жить…
Марина подошла к нему и обняла за плечи.
- Успокойся, всё будет хорошо.
- И что же мне теперь делать? – Выдохнул Саша.
- Напиши книгу! – Улыбнулся Виктор Петрович. – Давно пора!
- А я, пожалуй, приглашу тебя на кофе. – Марина написала свой номер телефона на каком-то мятом листе и протянула его Саше. – Здесь в соседнем помещении есть чистая одежда и душ. Приведи себя в порядок. Потом тебя отвезут к Семёну, а то они, поди, гадают где ты.
- А они, не в курсе всего этого?
- Нет, только Алина, подруга жены Джамала. Она – наш скаут, нашла тебя и собрала всю информацию.
- Хорошо хоть друзья не в теме…
- У тебя очень хорошие друзья. Уверена, они поймут тебя и примут, поскольку любят таким, какой ты есть…
- Спасибо…
Александр обернулся к Шевроле, помахал рукой Ирэне с Максимом, развернулся и пошёл по направлению к душевой. Он понял, что держал в руках рисунок Сергея: на пирсе на берегу моря, на мягких подушках кожаного дивана сидели четверо людей – в центре Виктор Петрович, грузный, но очень милый, с добродушной улыбкой, располагающей к себе людей, справа от него Саша обнимал Марину, и оба казались необычайно счастливыми, слева сидела Кристина, с немного надутыми от обиды губами, но очень красивая и нежная, позади стоял сам актёр, блестяще сыгравший художника, его руки лежали на спинке, будто бы объединяя их всех вместе, он улыбался, подмигивая зрителю, а на фоне облаков над морскими волнами летела птица, похожая на кукушку.
Александр улыбнулся и перевернул лист бумаги, на обратной стороне которой был записан номер сотового телефона Марины, а затем вслух прочитал подпись:
«Мне уже не страшно».