Счастье побыть в тишине
Небо залито свинцом, облака нависают пузатыми бурдюками, а вода в озере всё больше напоминает ртуть - такая же серебристая и тяжёлая.
Деревья, оголённые словно провода, больше не задерживают ни свет, ни звуки, а потому сучки под ногами хрустят, как выстрелы, и голоса уснувших на лугах трав шелестят дождевиком из целлофана, развевающимся при каждом порыве ветра.
Лишь отдельные зелёные штрихи маслом, небрежно брошенные на холст из звенящего воздуха, хоть немного разряжают обстановку, напевая что-то своё... чуть слышно... как удар по треугольнику в этом минорном концерте серых тонов
Деревья, оголённые словно провода, больше не задерживают ни свет, ни звуки, а потому сучки под ногами хрустят, как выстрелы, и голоса уснувших на лугах трав шелестят дождевиком из целлофана, развевающимся при каждом порыве ветра.
Лишь отдельные зелёные штрихи маслом, небрежно брошенные на холст из звенящего воздуха, хоть немного разряжают обстановку, напевая что-то своё... чуть слышно... как удар по треугольнику в этом минорном концерте серых тонов
---
Ласковая птица Феникс, вокруг всё белое, белое и снова белое... тоскливый цвет, его трудно разукрасить, не то, что серый...
Зато он красив сам по себе.
Громко сказано, почти как в анекдоте:
"Не бейте его, "дизайнер" - это не фамилия!"